– Все нормально, – успокоил его Ребус. – Спасибо тебе, ты здорово помог.
– Ради собрата-копа жизни не жалко, – произнес Хэкмен, показывая, что пьет за здоровье Ребуса.
– Кстати, а как сейчас дела в Поллоке?
Лицо Хэкмена помрачнело.
– В прошлую ночь был просто кошмар. Ребята из метрополии все время звонили домой. Кто-то уже вообще сорвался обратно. Что греха таить, мы столичных недолюбливаем, но когда я увидел по телику лондонцев, готовых выстоять вопреки всему…
Ребус кивнул.
– Но ведь и ты такой же, Джон? – Хэкмен снова засмеялся. – Я ж по лицу вижу: ты ведь не собираешься сдаваться лишь потому, что они связали тебе руки.
Ребус немного подумал, а потом спросил у Хэкмена, не знает ли он адреса того самого стационара в Крейгмилларе.
До стационара оказалось рукой подать – пять минут на машине от паба «Утесы».
Пока Ребус ехал, ему позвонила Мейри, которой не удалось обнаружить никаких следов Тревора Геста в Эдинбурге. Уж если Джо Каури его не вспомнил, значит, через суд он точно не проходил. Ребус тем не менее ее поблагодарил, пообещав, что любую свежую новость она узнает первой. Хэкмен поехал обратно в Поллак собирать вещи. На прощание они пожали друг другу руки, и Хэкмен напомнил Ребусу об обещании показать другие злачные места вроде «Гнездышка».
– Даю слово, – поклялся Ребус, но ни тот, ни другой не были уверены, что это когда-нибудь случится.
Стационар дневного пребывания примыкал к какой-то фабричке. В нос ударил запах дизельного выхлопа и чего-то еще, вроде жженой резины. Над головой с криками кружили чайки, поджидающие объедков. Стационар размещался в вытянутом одноэтажном здании, к которому был пристроен солярий. Глянув на окна, Ребус увидел стариков и старух, которые слушали аккордеониста.
– Вот что ждет тебя через десять лет, Джон, – пробормотал он себе под нос. – Да и то если повезет.
Его встретила на редкость деятельная и расторопная секретарша, назвавшаяся миссис Иди – имени она не сообщила. Хотя Тревор проработал в стационаре всего месяц с небольшим и по два часа в неделю, в картотеке сохранилось его личное дело. Нет, показать его Ребусу миссис Иди не могла – право на неприкосновенность частной жизни и все такое. Вот если он обратится с официальным запросом, тогда другое дело.
Ребус понимающе кивал. Батареи жарили вовсю – по спине Ребуса ручьями тек пот. В крошечном непроветриваемом офисе было нестерпимо душно и одуряюще воняло тальком.
– У этого парня, – объяснил он миссис Иди, – были неприятности с полицией. Разве, нанимая его на работу, вы об этом не знали?
– Конечно знали, инспектор. Гарет этого от нас не скрывал.