Густые рои мошкары преследовали толпы несчастных мучеников, которые так же тупо и покорно принимали укусы, как и удары палок, щедро рассыпаемые надсмотрщиками. Мошкара преследовала их до самого центра Города Мертвых, где к ней присоединялись тучи мух и ос, буквально кишевших в воздухе возле боен, кухонь и лавок, где торговали мясом, овощами, медом, хлебом и разными напитками. Несмотря на полуденный зной, когда от раскаленного воздуха, насыщенного всевозможными запахами и едкой пылью, перехватывало дыхание, около всех этих лавок царила оживленная суета.
По мере приближения к Ливийским горам шум стихал. Над тянувшейся к северо-западу широкой долиной, где еще отец правящего фараона приказал вырубить для себя на южном склоне глубокую подземную гробницу, а теперь каменотесы где-то под землей сооружали гробницу для здравствующего фараона, царило спокойствие смерти.
В это священное ущелье вела недавно проложенная дорога. Крутые, изжелта-бурые откосы, местами словно бы опаленные до черноты, казалось, были усеяны толпами бесплотных духов загробного царства, вставших из своих усыпальниц.
При входе в эту долину глыбы скал образовывали нечто вроде ворот, и в эти ворота, не обращая внимания на зной, медленно вливалась большая группа людей в роскошных одеждах.
Четверо худощавых юношей, почти мальчиков, чья одежда состояла лишь из небольшого передника и повязки из золотой парчи на голове, концы которой спускались почти до середины спины, с жезлами в руках бежали впереди процессии. Под лучами полуденного солнца их гладкая красновато-коричневая кожа лоснилась, а проворные и стройные ноги, казалось, едва касались каменистой земли.
За ними следовала изящная колесница, запряженная двумя горячими гнедыми конями. На их узких головах покачивались красные и синие плюмажи, а сами они, красиво изогнув шеи и развевающиеся хвосты, словно гордились своими попонами, расшитыми серебром и пурпуром, и позолоченной сбруей. Но еще больше гордились они правившей ими дочерью фараона Рамсеса – Бент-Анат. Достаточно было чуть слышного окрика, как они настораживали уши, а едва заметное движение маленьких рук заставляло их сразу же покориться ее воле.
Двое юношей, одетых точно так же, как те, что бежали впереди, следовали за колесницей. В руках они держали большие опахала из белоснежных страусовых перьев, укрепленных на длинных шестах, защищая ими лицо своей повелительницы от солнечных лучей.
Рядом с Бент-Анат, если позволяла ширина дороги, восемь темнокожих рабов несли в раззолоченных носилках Неферт, супругу Мена. Их быстрый, привычно размеренный бег, позволял им не отставать от бежавших рысью коней царевны и юношей с опахалами в руках.