- Увидимся вечером, - попрощался он и быстро, но пылко обнял Софию. Она прильнула к нему.
И тут я поняла, что гляжу на него во все глаза. Он это заметил. И понял, как я желаю его. Его взгляд скользнул мимо, и вот он уже зашагал прочь, почти бегом спускаясь с пригорка.
В моей руке красовалась шляпа с вишнями; ягоды испачкали светлую солому. Если бы Софии вздумалось надеть шляпку на голову, на лбу у нее остались бы красные пятна, словно следы от тернового венца. Ей бы это не пошло.
Она глубоко вздохнула и с досадой посмотрела на меня. Ей иногда хочется меня прикончить, хотя она и не признается себе в этом, ей кажется, что ее желания - симптом близящихся месячных или чего-нибудь еще, не зависящего от нее самой. Лично я считаю, что ее чувство совершенно естественно, и не обижаюсь на нее. Человек вполне может хотеть убить кого-то и при этом спокойно жить. Зачастую это желание не приводит ни к чему ужасному, потому что, если думать об этом всерьез, перед тобой может встать мучительная дилемма. Но фантазии еще никому не повредили.
* * *
Вечером я стояла в саду и любовалась морем, своими темно-золотыми красками напоминающим старинную икону. Справа возвышался склон высокой скалы, рыже-коричневой в ярком свете заката, на вершине которой росли взъерошенные деревца.
Поддразниваемый легким бризом, сад посылал мне свое благоухание. Еще пышущий дневным зноем ветерок доносил до меня приветы от жимолости, роз и того древнего фруктового божества, что обитает по вечерам даже в самом маленьком садике.
Но когда пришел Андреас, он ни на секунду не задержался, чтобы вдохнуть эти ароматы: он, с букетом в руке, бегло поприветствовал меня и поспешил в дом, наш розовый каменный домик, увитый плющом и вьющейся розой. Ведь в окне он заметил Софию. Она была в доме и делала последние приготовления к ужину, который я, кстати сказать, приготовила сама. Люблю готовить, хотя никто в это не верит.
Я с тяжелым сердцем вошла вслед за Андреасом; может, мне стоило свернуться калачиком и уснуть под кустом в саду? Но я так люблю бывать там, где горит свет.
Перед тем как сесть за стол, София показала Андреасу дом.
Когда мы приезжаем в незнакомое место, я всегда вешаю там некоторые из моих картин; так было и в этот раз. Я предчувствовала, что они окажутся не во вкусе Андреаса. К тому же большинство из них были разного рода автопортреты. Он произнес только: "У тебя прекрасная техника!"
А подумал при этом нечто вроде: натянуто, угнетающе, невнятно, пошло, смешно. Теперь у меня без труда получалось читать его мысли. Я стояла позади него, разглядывая его загорелый затылок, от которого кровь приливала к моим губам и языку, когда он произнес: "Картины производят сильное впечатление", - и подумал при этом: "И почему она пишет только себя, когда вокруг целый мир?"