- Что, Элин, читать тебе не понравилось? - спросила Элизабет.
- В книгах вечно пишут о всякой ерунде, - констатировала Элин.
- А о чем бы ты хотела читать? О любви? - вырвалось у матери. И она тут же поняла: ее попытка исправить положение обречена. Дурацкая реплика разведенной мамаши, минуту назад улыбавшейся самой себе в зеркале.
- О любви, - фыркнула Элин.
Наверно, ее реакция вполне естественна. В ее возрасте. Особенно когда твои родители развелись. Хотя с того времени прошло много лет.
"Нужно всегда стараться понять другого", - с некоторой усталостью подумала Элизабет. И все же она злилась, как глупая девчонка. И все из-за того критического взгляда Элин, возомнившей себя полицейским и судьей. Элин-тюремщица, Дитя Вины.
Элизабет надела серьги, которые купила недавно, - на вид они казались дорогими.
- В следующий раз мы пойдем на вечеринку вместе, - бодрым голосом пообещала она.
- Угу, - презрительно хмыкнула Элин. Она не сводила глаз с матери. Взгляд ее был колючий. Ничего не осталось в ней от прежней милой девочки, ни намека на нежность.
"Процесс самоопределения", - подумала Элизабет и почувствовала себя еще глупее.
На самом деле сейчас ей больше всего хотелось, чтобы Элин снова вернулась в свою комнату.
- Можешь разморозить себе пару булочек, - промурлыкала она сладеньким голосом и подправила помаду. - Сделай себе горячего шоколаду, и ты славненько проведешь время.
"Славненько" - она все-таки произнесла это слово, хотя знала, что дочь его не выносит.
Она хочет контролировать даже мои слова!
Элизабет встала и поправила красное платье. Ткань блестела так, словно это был настоящий шелк. Когда она надевала его, ей казалось, будто платье слегка обнимает и ласкает ее.
Вдруг Элин резко расхохоталась, ощерившись, точно птеродактиль.
- На тебя в этом платье смотреть противно, - заявила она.
И тут уж добрая мамочка взорвалась.
- Ну хватит! - крикнула Элизабет. - Всему есть предел! Ты ведь уже не маленькая! Или ты думаешь, я не понимаю, как тебе не хочется, что бы я шла не вечеринку? Я что, не могу встретиться ни с кем, кроме тебя? За всю мою жизнь? Разве мы с тобой муж и жена?
Она и сама удивилась той злобе, которая сквозила в голосе; той почти подростковой неуравновешенности.
Элин вздрогнула, но тут же снова надела маску холодного безразличия.
- Извини, - сказала она язвительно-ироничным тоном. - Но если ты собираешься встретиться с мужчиной, тебе не стоит надевать это платье.
- А это еще почему?
- Сиськи видно, - заметила Элин.
- Ну это уже слишком! Пошла вон отсюда! Вон! - Элизабет подошла к девочке вплотную, лицо Элин исказилось: на нем появился страх. Она испугалась, что мать ударит ее. Девочка выскользнула из комнаты, точно собачонка, поджавшая хвост. Элизабет слышала, как в другом конце коридора хлопнула дверь.