Справившись с дыханием, я чувствую боль в груди. На мои глаза навертываются слезы. Я хочу поблагодарить кого-то, добрую фею или благосклонное божество.
Фея похожа на меня саму. "Ты можешь идти, - говорит она. - Ты уже взрослая. У тебя своя жизнь. Для тебя все обошлось".
И я встаю. Я иду прочь от школы, вхожу в редкую рощицу. Тело еще болит, но оно становится легким, словно меня вот-вот снесет ветром.
Я иду к большому камню, за которым когда-то пряталась. Теперь я не мерзну. Уши уже не прежние тонкие ледяные раковины, которые вот-вот отвалятся. На голове у меня платок. (Шапок я не ношу.)
Я достаю термос и бутерброды. Дышу медленно и глубоко. Пью горячий шоколад. И думаю о том, что у меня есть: дом, семья, работа. Обо всем, на что я никогда не надеялась. Об ощущении полноты своей плоти и той особой мелодии, которая звучит во мне, когда муж обнимает меня, а я обнимаю его. О таинственном взрослении моих детей. О работе, разговорах с коллегами, о простых ритуальных фразах, которыми мы обмениваемся каждый день: "Пойдем сегодня обедать в кафе?", "Почту уже принесли?", "Где ты купила эту кофточку?"
Они смотрят на меня. Наверно, они видят во мне обычного человека, который, наверно, им нравится. И это удивляет меня каждый день.
* * *
Я возвратилась домой. Я стою рядом с тобой. Ты обнимаешь меня, целуешь.
И может быть, ты даже очень хорошо понимаешь, что внутри меня живет маленькая бело-рыжая собачка с хлюпающим носом, замерзшими лапами и очень острыми зубами.
ДОМ, ГДЕ ЖИТЬ НЕВОЗМОЖНО
В детстве мы с сестрой были едины, словно два переплетенных цветка. Но срослись мы так, что стебли наши можно было осторожно отделить друг от друга, не нанеся нам ни малейшего вреда. Единственная странность, которая так и не исчезла, заключалась в том, что у нас осталась общая душа, сознание, или как там это теперь называется. Одним словом, я могу чувствовать то, что происходит с моей сестрой, и то же самое может она. Я даже вижу то, что видит она, и слышу то, что она слышит, даже когда она далеко от меня. Перед моим внутренним взором словно возникает некий сон или видение, но я всегда знаю, что поймала волну моей сестры. Она не может помешать мне подглядывать. Равно как и я не могу помешать ей. С другой стороны, ни она, ни я не в силах вмешаться в ход событий, и потому мы просто развлекаем себя наблюдением за тем, что видит и чувствует другая. Иногда мне даже удается ненадолго заглянуть в мысли незнакомых людей. Стоило мне один раз понять, как это получается, и теперь я проделываю такое с легкостью.