— Это убедительные причины, — он пожал плечами в своей непринужденной манере. — Tы остаешься, ты убираешь. Ты строишь. Это твоя жизнь.
Она покачала головой.
— Ты и представить себе не можешь, как мне плохо.
— Могу догадываться. Ну а ты сама? Ты хоть знаешь, какая ты сильная?
Разве она могла противостоять этой прямолинейной, упрямой убежденности?
— Моя сила поколеблена.
— Может, тебе нужна поддержка?
— В виде еще одного кофе?
— Сытный воскресный завтрак, — он стянул рабочие перчатки и бросил на крышку унитаза. — Ты не обязана определять свою дальнейшую жизнь именно теперь, или сегодня, или завтра. Почему бы не устроить себе выходной? Не торопись. Давай отдохнем сегодня. Возьмем Спока, который где-то снаружи гоняется за своими кошками. Поедем в кафе есть оладьи, сходим… в зоопарк.
— На улице дождь.
— Он не может идти вечно.
Она внимательно посмотрела на него — на спокойную улыбку, на ласковые, терпеливые глаза. Он заботится о ней. Оставил ей кофе и рассмешил, когда она еще наполовину спала. Слушает ее жалобы и не требует ничего взамен.
Он верит в нее, причем так, как никто никогда не верил, даже она сама.
— Конечно, не может, правда? Он не может идти вечно.
— Поэтому одевайся, и мы пойдем загружаться углеводами, а потом посмотрим на обезьян.
— Оладьи — это звучит заманчиво. После.
— После чего?
Силла улыбнулась, взялась за отворот его рубашки и прочла легкую тревогу в его глазах.
— Возвращайся в постель, Форд.
— Силла…
Она повлекла его за собой.
— Это только mы. В данный момент в моей голове больше ничего нет. И я хочу этим воспользоваться.
— Хорошо, — он взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы.
— Отличное начало, — сказала она, когда ее голова перестала кружиться.
— Я не планировал этого. — Он подхватил ее на руки и понес в спальню. — Но я могу проявить гибкость.
— И я, — ее улыбка была медленной и нежной.
— О боже.
Засмеявшись, она обвила руками его шею и прижалась губами к его губам. Только мы двое, подумала она, падая вместе с ним на кровать. Все остальное потом. Только они и музыка дождя. В теплом ленивом свете на смятой постели она позволила себе забыть обо всем и отдать себя на волю чувств. Застонав, она сорвала с Форда рубашку и обвила его ногами.
Он не мог оторваться от ее губ — от их вкуса, мягких вздрагиваний. Ямочка на нижней губе приводила его в восхищение. Он мог бы часами наслаждаться сексуальными прикосновениями ее языка, ласкавшего его язык.
Но это было далеко не все. Его манил грациозный изгиб ее шеи и округлость щеки, а гладкая кожа под подбородком обещала бесчисленные наслаждения. Его губы исследовали все эти места, прежде чем снова соединиться с ее губами. А когда его язык скользнул под хлопок пижамы и Силла застонала, его ждала еще большая награда.