Я была знакома с вашей бабушкой, — продолжала она. — Я знаю, что она тоже любила своего мальчика. Я знаю, что она оплакивала его. Я чувствую это сердцем. Но Джим никогда не верил в это, винил во всем ее — каждый раз, когда смотрел на нашего мальчика в инвалидной коляске. Он не мог простить, и это сводило его с ума. А вы можете простить? Можете?
— Я поговорю с полицией, — медленно сказала Силла, — не могу вам ничего обещать. Я с ними поговорю. Это все, что я могу сделать.
— Господь вас благословит. Господь вас благословит за это. Я больше вас не побеспокою. И Джим тоже. Клянусь вам.
Устало прикрыв глаза, Силла заперла за ней дверь. Она подошла к лестнице и села на ступеньки. Форд сел рядом с ней, и она положила голову ему на плечо.
— Есть разные виды нападения, — тихо сказал он. — На тело, на разум и на сердце.
Она молча кивнула. Он понимал, что она опустошена этим визитом, мольбами и слезами.
— Это что-то вроде искупления, да? — сказала она. — Я приезжаю сюда, восстанавливаю ее дом. Восстанавливаю себя. Ищу ее здесь, ищу ответы на ее вопросы. Она так и не оправилась от смерти Джонни. Не стала прежней. И почти все считают, что именно из-за этого она покончила с собой. Может, Хеннесси был лишен такой роскоши? Его ребенок был жив, но изуродован и несчастен. Он не мог уйти от этого, был вынужден жить с этим каждый день. И это сломало его.
— Я не говорю, что он не нуждается в помощи, — медленно произнес Форд. — Но принудительное помещение в психиатрическую лечебницу не выход. Силла, это же не он молит о жалости и прощении. Это не Хеннесси ищет искупления.
— Нет, конечно, — она понимала, что Форд прав. — Я делаю это не для него. Я делаю это для несчастной и испуганной женщины. А еще я делаю это для Дженет.
По своему опыту Силла знала, что в хорошей бригаде строителей тебя не будут щадить только потому, что ты женщина. Она получала свою долю недовольства, вопросов и претензий, но, не больше, чем если бы была мужчиной.
И выслушивала кучу шуток и комментариев в свой адрес.
Это помогло ей быстро влиться в рабочую атмосферу, поэтому все утро она прибивала наличники.
— Эй, Силл, — один из рабочих просунул голову в гостиную, где она стояла на стремянке и прибивала поясок над карнизом. — Там пришла женщина. Говорит, что знает тебя. Зовут Лори. Мне прислать ее сюда или что?
— Да, пусть заходит, — Силла вбила последние гвозди и стала спускаться со стремянки.
— Если бы я пережила то, что случилось с вами вчера, то лежала бы в постели, а не лазила по лестницам.
— Это просто такой метод лечения. — Силла отложила пневматический пистолет и повернулась к «доброй самаритянке». — Я собиралась навестить вас сегодня вечером или завтра, чтобы еще раз сказать спасибо.