— Вы — Наташа? Прелестно. Я — Боря. — И, открыв дверцу, добавил: — Садитесь, пожалуйста. О, Боже. Только этого ей и не хватало. Наташа заколебалась. Ей не хотелось садиться в эту машину, липкую, тоскливую, грязную, как сама смерть. Вот, снова. Почему на ум все время приходит это дурацкое сравнение?
— К сожалению, у меня мало времени, — жалко улыбнувшись, предупредил Боря, поднимая стекло.
— Да-да, конечно. — Наташа наклонилась, потянула дверцу. Водитель наблюдал за ней с каким-то странным любопытством. Было в его глазах что-то такое, из-за чего Наташа снова замешкалась. — Я не могла видеть вас раньше?
— Нет, — покачал головой водитель и снова улыбнулся. — Я бы вас запомнил.
— У меня такое чувство, что мы уже встречались.
— Нет, — он снова покачал головой. — А вообще-то… Вы в институт стоматологии к Володе не ходили? Если ходили, то могли видеть меня там. Хотя и я бы обратил на вас внимание, точно. Даже не знаю. Наташа кивнула. Объяснение не то чтобы полностью удовлетворило ее, но с достаточной долей вероятности объяснило возникшее вдруг чувство «дежа вю». А к подобным неуклюжим комплиментам она привыкла и пропускала их мимо ушей. Девушка забралась на переднее сиденье.
— Прихлопните, пожалуйста, дверцу. В салоне холодно. Я печку включу. Наташа хлопнула дверцей. Под обивкой что-то лязгнуло. Нет, все же машина вызывала у нее отвращение и даже подспудный страх. Она повернулась к водителю и замерла. За ту секунду, пока Наташа занималась дверцей, с ним произошли странные изменения. Практически не различимые глазом, но все же вполне отчетливые, наделявшие зачуханного очкарика зловещими чертами. Он улыбался самыми уголками губ. В этой улыбке-усмешке слились воедино удовлетворение, жестокость и торжество. Наташе стало не по себе.
— Кажется, вы говорили о посылке, — напомнила она, зябко поводя плечами. — Я тороплюсь. У меня начинается рабочий день. Да и вы, кажется, спешите.
— Спешил, верно, — Боря оскалился, показав два ряда идеально белых, отличных зубов. — Теперь не спешу. И посылочка для тебя есть, это верно. Внезапно Наташа почувствовала, как у нее по спине, от шеи, между лопаток к пояснице, ползет отвратительный холодок.
— Я точно вас знаю, — прошептала она, щурясь. — Вы… Ее взгляд остановился на перчатках. Дорогих, хороших, кожаных. Разительно выпадающих из общего облика «несчастного Бори». Постепенно приходило узнавание. Наташа перестала замечать потертый плащ и идиотский берет, натянутый до самых ушей. Она вдруг увидела то, что скрывалось под внешней мишурой. Борю. А увидев, Наташа медленно завела руку за спину, пытаясь на ощупь открыть дверь и выпрыгнуть из машины.