– Раньше вы не встречали этого человека?
Розниек попытался выяснить еще что-нибудь.
– Никогда. Но мне показалось, что он меня знает.
– Почему вы так думаете?
– Не знаю. Глядел он на меня как-то странно.
Ошинь стал неожиданно словоохотлив.
Каркл с Лаурпетерисом стояли в двери и внимательно слушали. Стабинь, сидя за столом, записывал этот разговор на портативный магнитофон.
– Тебя, кажется, можно поздравить. – Апинис встал с мягкого кресла и с ухмылкой протянул руку Розниеку. – Ты, говорят, напал на след загадочного гостя.
Инта в серебристом импортном брючном костюме стояла перед трюмо в квартире завмага Эджуса, а жена Эджуса вертелась вокруг нее. На стуле лежали красивые детские ботиночки. Женщины были так увлечены примеркой, что не заметили, как вошли Розниек со Стабинем. Громогласное приветствие Апиниса заставило модниц повернуть головы к двери.
Инта смутилась, а Жанна, поняв, что ситуация становится неловкой, быстренько ретировалась в соседнюю комнату.
Розниек почувствовал, как запылали его уши.
– Что это все значит? – воскликнул он.
– Ничего особенного, – спокойно ответил Апинис. – Разве не видишь: твоя Инта хочет приобрести шикарный импортный костюмчик. Гляди, и у меня, грешного, тоже обновка! – Он раскрыл коробку и извлек из нее импортные коричневые туфли…
Грохот телеги по мостовой, ворвавшийся в раскрытое окно, оборвал разговор.
– Тпр-ру-у… чтоб тебя черти побрали! – Хриплый голос фельдшера Ошиня возвестил о его прибытии.
Розниек со Стабинем, словно по команде, бросились к окну.
Красный не то от натуги, не то от выпитого Ошинь, пыхтя и отдуваясь, выволакивал из телеги почтальона. А тот яростно сопротивлялся.
Увидев в окне инспектора, Ошинь заорал:
– Привет, милиция! Вы его знаете? Я, я… сейчас я в-вам его пок-кажу!
Почтальон неожиданно пнул ногой фельдшера в живот. Ошинь, словно мешок с отрубями, вывалился из телеги и распластался на земле. Лошадь, огретая кнутом почтальона, рванула с места галопом.
– Цирк! Настоящий цирк! – воскликнул Улдис Стабинь и, ловко выпрыгнув в окно, бросился вслед за повозкой. Ошинь, безуспешно пытаясь встать, прохрипел:
– Сволочь он, старая отпетая сволочь.
Розниек, выпрыгнувший вслед за Стабинем, помог Ошиню встать на ноги.
– За что это вы его так? – спросил он.
Ошинь нахмурил густые сросшиеся брови.
– Дело мое! Я в вашей дружине не состою. Сам как-нибудь сведу счеты с этим подонком.
– Все-таки интересно, куда это вы вместе с ним так торопились?
– Известное дело куда. За шнапсом. Надо было кое о чем потолковать по душам, да горючее кончилось, а фирма Лаурпетериса обанкротилась.