— Вставай! — Майор тряхнул спящего за плечо.
Приоткрылись воспаленные глаза, видно было, что он пытается оценить ситуацию, чтобы понять, как действовать дальше.
— Оставьте меня в покое, я спать хочу! — враждебно произнес парень и отвернулся было к стене, но участковый потянул его за плечо.
— Просыпайся-подымайся, — добродушно сказал он. — Скоро у тебя будет вволю времени, успеешь выспаться.
Женщина на кухне тихонько заплакала.
— В чем дело? — Молодой человек привстал с постели. И заросший, он разительно походил на Эрика Вецберза. Даже морщины те же, разве что более глубокие.
— Поедем, там узнаешь…
— Никуда я не поеду!
— Поедешь… поедешь… Давай-ка лезь в штаны, нам некогда.
— Вы на меня собак не вешайте. Моя совесть чистая.
— Тогда тем более поторопись.
— Не дадут человеку отоспаться с похмелья. — Парень сел на краешек дивана. — Мария, дай мне чистую рубашку!
Казалось, каждое движение дается ему с трудом, причиняет боль. Харию вспомнилось, как его дед тяжело, с натугой вставал по утрам и одевался, торопясь в хлев, чтобы накормить скотину; но всю одеревенелость — ему тогда было под восемьдесят — как рукой снимало, стоило деду войти в конюшню и услышать тихое ржание встрепенувшейся в стойле Тиллы.
— Где работаешь?
— Брось сети накидывать, начальник! Всего два месяца! Я еще выбираю. Наш брат тоже законы знает!
— Он уже пристроился в топливном тресте, но… — бормотала женщина, роясь в шкафу.
— Заткнись! — прикрикнул на нее парень, и она тотчас умолкла.
Наконец он собрался — дешевые туфли, поношенные джинсы, спортивного покроя трикотажная рубашка, куртка на искусственном меху с пристежным капюшоном. Нет, непохоже, что у него совсем недавно были восемьсот рублей.
— А бритва, помазок! — спохватилась женщина.
— Не боись, милая, стричь и брить меня там будут бесплатно.
Женщина застыла посреди бедной комнатки — ждала, что он с ней попрощается. Она держалась стоически, но глаза уже наполнились слезами.
— Ну, бывай, Мариша! — парень похлопал ее по плечу.
— Пиши…
Майор вышел на кухню, Харий Даука последовал за ним. Женщина даже не допускала мысли, что парня взяли по ошибке, что он может оказаться невиновным, и это потрясло Хария. Наверно, не первый, кого вот так уводят из этой квартиры, потому-то на ее лице, когда она открывала дверь, не было и доли изумления, одно лишь примирение с судьбой.
Провожая взглядом уходящих, она ни с того ни с сего вдруг сказала следователю, который поотстал от остальных:
— Не везет… Страшно мне не везет…
И резким движением притворила дверь, повернула ключ в замке. Будто опасалась, что Харий станет допытываться у нее, почему не везет. Даука представил себе своего начальника Алстера и решил, что уж тот не раздумывал бы над ответом.