— Только не признавайся. Тверди одно: не помню! Пущай докажут!
Если бы его слушатели пошевелили мозгами, у них в голове зародился бы вопрос, почему этот всезнающий старик затягивается сигареткой здесь, а не в парке с фонтаном. Но для таких умных вопросов у них мозгов не хватает, и к тоске по сладкой, ленивой жизни присоединяется уверенность, что наказания можно избежать, что остаться безнаказанным довольно просто, хотя на самом деле «засыпка» — это только вопрос времени. И вот они снова и снова отправляются на скамью подсудимых, пока им не становится безразлично, по какую сторону ограды существовать.
Даука был опытным следователем, поэтому из ответов Вазова-Войского он уяснил себе намного больше, чем хотелось бы парню. Во-первых, Харий сделал вывод, что разговоры о краже на квартире Беллы скорее успокаивают Виктора, нежели тревожат. Значит, кража — меньшее из зол, и к тому же виновный знает средство, как вынудить Беллу отказаться от жалобы, если требует очной ставки с нею. Удивлен, что Белла вообще рискнула написать. И он прав: даже побуждаемая майором, она этого не сделала.
Во время допроса в кабинет следователя заходил Алстер и другие коллеги, видевшие Вецберза, — естественно, чтобы взглянуть на Вазова-Войского; все они изумленно пожимали плечами. Только Сиполса, которому это зрелище доставило бы вагон удовольствия, не было на месте: он не ожидал, что Вазова-Войского так быстро найдут, и уехал в командировку.
В десять должны были привести временного подметальщика улиц Мендея Мнацоканова, поэтому Харий отправил арестованного вниз, в изолятор. Тот все еще продолжал требовать встречи с Беллой.
Вернувшись к себе в кабинет, Даука позвонил на стекольный завод «Варавиксне». Как и в прошлый раз, отозвалась табельщица. Не представившись, Харий попросил позвать к телефону шлифовщика Эрика Вецберза. Похоже, что его просьба не вызвала у табельщицы энтузиазма: ничего не ответив, она положила трубку на стол, и Харий слышал скрип дверей и монотонный стук, доносившийся, очевидно, из цеха. Видимо, работал автомат, паузы повторялись через равные промежутки времени.
— Эрик Вецберз слушает.
— Тут из ОВД…
Тишина. Неприятная для обеих сторон, но для Хария — особенно.
— Я распорядился изъять рисунок из фотовитрин.
— А ведь как смотрелся! Ну что ж, и на том спасибо, значит, розыгрыш закончен?
— По телефону трудно объяснить, но если бы вы могли приехать часам к двенадцати, сами бы все уразумели. Поймите меня правильно, ваш приезд необязателен.
— Сколько времени это займет?
— Час или около того.