— Я тебе не отец. Мать мне призналась, что в больнице тебя подменили…
— Да? Это она для тебя придумала. Она хотела, чтобы ты легче переносил мои выходки. Она тебя очень любила. И все-таки «до свидания», а не «прощай».
— Ты в Ленинград? — Лицо отца посерьезнело, на нем отразилось волнение. — Какого совета ты хотел?
— Знаешь, будет лучше, если я сейчас уеду. Может, появлюсь, когда сдам экзамены.
— Что ж… Пожалуй. Ты серьезно готовился?
— Было нелегко, но уж как-нибудь.
— Надо брать частные уроки.
— Да, хотя бы по математике. У меня большой перерыв, да и языку нас в вечерней обучали так… все больше по верхам.
Отец подошел к шкафу, достал из мундира портмоне, пересчитал деньги и вручил их Виктору.
— Не надо, отец… Я решил взяться за дело и хочу полагаться только на свои силы.
— Не переоценивай свои силы. Уроки бери у приличного преподавателя.
Виктор оставил Мурманск, не зная, что ему делать дальше. Он и в самом деле охотно пошел бы в вуз, но не имел представления, сколько времени требуется на серьезную подготовку к вступительным экзаменам, не говоря уже о конкурсе. Получить в этом мире место за письменным столом становится все труднее. Прожив несколько дней в Ленинграде, он понял, что может надеяться лишь на вечернее отделение какого-нибудь техникума, и то при условии работы по выбранной профессии. Решив, что в Риге будет полегче, он подался домой. Отцовы деньги успели незаметно растаять, не так уж много их было.
В общем, он был доволен, что с отцом удалось худо-бедно установить контакт, появились хоть какие-то виды на будущее.
Надзиратель — правильнее сказать, контролер — время от времени приоткрывал глазок и заглядывал в камеру. Виктор подумал, что этот филин долго его разгуливания не потерпит, откроет дверь и прикажет лечь, но надзиратель, видимо, понимал его душевное состояние и не мешал.
В больнице подменили… Для успокоения мать могла старику и не такое нарассказать. Больше всего отец беспокоился о добром имени Вазовых-Войских. Он вставил бы его в золотую рамку и повесил на стену. В каких-то старинных мемуарах отец вычитал, что некий Вазов-Войский принимал участие в Синопском сражении, и стал почитать его как родоначальника. Каждому, кто бывал у них в гостях, приходилось выслушивать, как утонули в бою три тысячи турок, ранили самого Османа-пашу, в то время как русская эскадра потеряла всего лишь тридцать семь человек. Вазов-Войский сыграл в этой битве выдающуюся роль; в том числе, рискуя жизнью, он спас дворянина, своего командира, уже валившегося за борт. Правительство поддержало ходатайство спасенного: будущие Вазовы-Войские могли разгуливать, высоко подняв голову.