В первый год разлуки с мужем за нею увивались многие и, даже получив от ворот поворот, не верили, что Нина одна.
Отвергнутый считал, что его уже опередили, Нина соблюдает строжайшую конспирацию, чтобы щадить мужа. Похоже, что и сам Черня так думал, ибо даже в самых неподходящих ситуациях не упускал случая подчеркнуть безупречное поведение и верность жены. В качестве доказательства он приводил ее неослабевающие связи с родней: была у тетки на чаепитии, принесла племяннице книжку с картинками, вместе с деверем и свояком ездила в Карелию. Скорее всего, ему тоже не верилось, что Нина без него жила одиноко, хоть это была сущая правда. Первый год, пока подавались кассационные жалобы и оставалась еще какая-то надежда, был для нее самым трудным. Она наловчилась обманывать себя обещаниями — еще три месяца, и уж тогда… Но по прошествии трех месяцев делала себе отсрочку еще на три. И внезапно поняла, что преспокойно может ждать все шесть. Что-то в ней замерло, уснуло. Она вела монашеский образ жизни, общалась почти исключительно с женщинами и детьми, из драмкружка для взрослых перешла в детский, а случайные взгляды мужчин натыкались на ореол скромности и благородства, который окружал теперь ее прелестную головку. Однако в последнее время ее начали донимать тревожные мысли.
Это был один из тех домов конца тридцатых годов, обитатели которых, если уж возникала необходимость поменять квартиру, в конце объявления дописывали «в новых домах не предлагать». Здесь были настоящие водопроводные трубы, непривычно высокие потолки, дубовый паркет и бронзовые дверные ручки. Две комнаты в этой четырехкомнатной квартире занимала супружеская чета пенсионеров, они день и ночь копались в огороде и наведывались в Ригу лишь в зимние холода, чтобы обойти всех врачей. У Нины были две большие смежные комнаты. Черни успели внести деньги на кооперативную квартиру, но судебный процесс перечеркнул эту мечту. Как и сбывшиеся к тому времени: дачу, автомашину, мебельный гарнитур. Часть добра Нина успела отнести в комиссионки, но не всё, так что павлин был изрядно ощипан. Картины старых маринистов уступили место какой-то керамической дребедени из числа подарков благодарных мам к Женскому дню и по завершении отчетных концертов. Со вкусом расположенные вещицы украшали все стены. Хотя материальной ценности в этих поделках не было, с ними были связаны воспоминания, и Нине они были ближе картин, изображавших зеленоватые валы, шхуны, бриги и бригантины с парусами, разодранными шквалом, тех картин, до которых в память о славных годах своей морской юности был так охоч глава семьи.