– Так вот, – осенило Дмитрия, – почему его вчера не было в Сумраке? Боялся за себя?
– Был он там, – возразил Борис Игнатьевич, – только глубже, в третьем слое. Главное ведь, чтобы вы его не видели. Лишатель должен непременно видеть своего врага…
Что ж, всё с этим было понятно. Железные старцы играют в свои многомерные шахматы… меняют ладью на двух коней, а уж пешек жертвуют…
– Послушайте, – терпеливо, словно закоренелого двоечника, спросил Дмитрий, – ну как же так можно? Совесть у вас есть, Светлый, или одна стратегия осталась? Мальчишкой-то зачем рисковать было? Ведь на волоске же всё висело. И жизнь его, и бессмертная душа… Я понимаю, как он в этой провокации вам с Завулоном пригодился. Ключик к моему замку… Ладно Завулон – с ним всё ясно. Дрянь человечишко. Но вы-то?
Борис Игнатьевич взглянул на него так, что Дмитрию мгновенно стало не до колкостей. Ёжику не защититься от тигра своими иголками.
– Считаете меня подонком, господин Осокин? Что ж, не вы первый. Но в данном случае – пальцем в небо. Мальчику практически ничего не угрожало. Иного не сделать вампиром.
– Иного? – охнул Дмитрий.
– Да, – сознался его собеседник. – Максим Ткачёв – Светлый Иной, седьмой уровень. Инициирован три года назад. Один из самых юных сотрудников московского Ночного Дозора. Между прочим, это именно он при первой же встрече распознал в вас потенциального Иного… Так вот, Максиму не грозило ровным счётом ничего. Хотя бы уже потому, что защита у него была. Крепкая. Сам ставил.
Дмитрий опустил голову. Как всё, оказывается, просто… и как противно…
– Значит, мальчишка всё время лгал? – горько спросил он. – Я-то думал… такой тонкий, интеллигентный, добрый… слабо приспособленный к жизни…
– А он такой и есть, – подтвердил Борис Игнатьевич. – Да, в том походе он действительно выполнял моё задание. Должен был обратить ваше внимание на оборотня. Зачем и почему – не знал, конечно. Но вчера он был с вами совершенно искренен. Мне требовалась полная естественность и полная секретность – потому я и не стал посвящать Максима в свои планы. У него действительно семейные неприятности. Ему ужасно не хочется переезжать в Питер, покидать московский Дозор. Он тут привязался ко всем нам… да и мы, откровенно говоря, тоже. Но в субботу, когда он кинулся ко мне за помощью, я прочитал ему мораль про послушание родителям и выставил за дверь.
Что ж, вот он, таинственный «взрослый друг»! Вот он, старый хитрый лис… приручивший мальчика… Видать, многих мальчиков и девочек приручивший. В ответе ли он за них?
– Разумеется, мы что-нибудь придумаем насчёт его мамы, – добавил Борис Игнатьевич. – Найдём ей в Москве подходящую работу, по профилю. Тут и магии не требуется, достаточно моих связей. Но Максиму знать об этом ни в коем случае не полагалось. Он должен был пребывать в смятении, в обиде, в тоске. Он должен был наделать глупостей. Вариант с бабушкой в Александрове – просто наиболее вероятный. Обеспечить вашу случайную встречу на вокзале – дело техники. Догадаться, что вы его в таком состоянии никуда от себя не отпустите – тоже не бином Ньютона. А дальше оставалось молча наблюдать, предоставив инициативу Завулону.