Позже от нее они узнают, что Симчик взял в залог ее сумочку — на случай, если она захочет крутануть динамо.
Пуглов с Ройтсом зашли в соседний магазинчик, через витрину которого хорошо был виден этаж Симчика. Заранее было условлено: как только ювелир отключится, Лелька откроет окно — путь свободен.
Через несколько минут они вышли на улицу и встали под развесистой липой. Игорь не на шутку разволновался и Пуглов, видя жалкое состояние своего друга, предложил тому сыграть на деньги. Он выгреб из кармана крупную купюру и, зажав ее в руке. Спросил: «Чет-нечет»?
Шли томительные минуты, а окно, на стеклах которого лежала летняя тень от липы, оставалось неподвижным.
— Может, они там действительно трахаются? — вслух подумал Ройтс.
— Не психуй, не смылится, — Альфонс неотрывно смотрел на окна второго этажа.
Но прошло еще несколько минут, прежде чем они услышали легкий скрип открывшейся наверху рамы. Они дружно подняли глаза: наметившаяся в окне щелочка понемногу расширялась. Ройтс рванулся в подъезд первым, однако, его остановил Пуглов: «Пойдем по одному, — сказал он, — и без шума».
Пуглов легким бегом устремился вверх по лестнице. В четвертой квартире дверь была открыта. В нос шибанул сигаретный дым, смешанный с запахами долго непроветриваемого помещения.
Это была трехкомнатная квартира: прямо и слева комнаты, справа — большая кухня. В глаза бросилась газовая плита и над ней, на вытяжке, — ряд разноцветных банок для специй.
Лелька стояла в гостиной — слева от прихожей и, прижав палец к губам, взглядом указывала на спящего в кресле Симчика. Рот его был широко открыт, и при каждом вздохе щеки глубоко западали, обрисовывая плавную линию скул. Рядом с ним, на журнальном столике, стояла пустая бутылка «Рислинга» и полбутылки армянского коньяка.
Шумно в квартиру ввалился Ройтс. Прикрыв за собой дверь, негромко сказал: «Чуть, бля, не нарвался на какую-то старую кошелку…»
Лелька уселась за стол и взяла в руки недопитый фужер с коньяком.
Пуглов, стоя в центре гостиной, давал ценные указания:
— Здесь три комнаты — каждому по одной. Надо осмотреть все ящики и шкатулки.
Дверцы серванта с шумом растворились и на пол посыпались какие-то вещи — это Ройтс приступил к досмотру.
— Я ничего делать не буду, — заявила Лелька, не выпуская из рук фужера.
— Сиди, если тебе так нравится, — Пуглов направился в заднюю комнату, где стояли стеллажи, битком набитые старыми книгами. Но они его не интересовали. Он подошел к трехстворчатому платяному шкафу и распахнул дверцы. Пахнуло духами и нафталином. Он выгреб с полки постельное белье, и оно смятым парашютом легло у его ног. Затем он открыл нижние ящики и стал по очереди их трясти.