Самона: «Где ее можно купить?»[5]
Александр: «Везде!»
Эпарх: «Я не говорил о двух миллионах номисм. Когда мы условимся о цене белого коня – а эту цену знает Мраморная Рука и каждый, кто бывал в Городе, – тогда мы предложим взять по „белому коню“ за каждый славянский корабль».
Филофей: «Двадцать четыре тысячи номисм. Или сорок восемь, если они все-таки потребуют вдвое. Двенадцать тысяч гривен серебра».
Лев VI: «Логофет дрома приведет в Город послов русского князя, перед этим растолкует им все, и мы, говоря с послами, будем держаться этой цены».
В это время тронную палату готовили к приему русских послов. Дворцовый механик в который уже раз поворачивал колесо в подполье палаты, а трон… не хотел опускаться.
Дело в том, что в палате было заведено: когда послы склонялись в поклоне василевсу, трон возносился под потолок. Распускались шелка с подножия (разумеется, пурпурного цвета) и скрывали гидравлику, поднимавшую правителя Ромеи. Василевс оказывался совсем высоко: там, за бархатной портьерой, стоящие на колосниках слуги меняли одеяние на василевсе, и он опускался вместе с троном уже в преображенном виде.
На нервы послов это обычно действовало. Но сегодня трон исполнял только половину положенного – поднимался, и все.
Смотритель палаты видел еще одно безобразие. Птицы – на золотых деревьях в рост человека, – птицы, что должны были петь при вознесении трона, мерзко квакали. Вот позолоченные львы – те отменно били хвостами, рычали, приподнимались на лапах. Но птицы – хоть отрывай их вместе с ветками.
В палате появился дворцовый механик, полез под складки пурпурного шелка.
– Мы погибнем с тобой под одним колесом, – сказал смотритель. – У нас совсем не осталось времени.
– Сыро здесь. Заржавело что-то. Морские ветры – сырые… – бормотал механик сверху из-под шелков. Он, значит, высоко уже залез.
Послышался резкий скрежет.
– Если ты упадешь и свернешь себе голову… я этого не переживу, – смотритель сел на мраморный пол. – Ты не поломал там лишнего?
Скрежет продолжался.
– Мне нужна кожа, – донесся голос механика вовсе уже из-под трона. – Полоска кожи шириной в три пальца.
– Где же ее взять? И не думаешь ли ты, что я залезу с этой кожей туда, наверх?
– Лезть не надо. Я захватил все, что может понадобиться, с собой. Просто нужна кожа, я ее и беру.
Смотритель встал с пола и подошел к птичкам.
– Лучше служить возничим на колеснице, – сказал он.
Птичка квакнула – тихо, на последнем заводе. Видно, не доквакала свое, пока трон поднимался.
– Что с птицами будем делать?
Вверху что-то зашипело, и с тихим присвистом трон стал опускаться.