- Выбирайте выражения, миссис Росли!
- А я говорю, вы трус, Тед Мелфорд, трус и предатель! Слышите?
И разъяренная женщина плюнула капитану в лицо. Наступила тревожная, гнетущая тишина. Начальник полиции медленно вытер плевок носовым платком. Теперь уже О'Мэхори испытывал смущение и не без некоторого замешательства ожидал реакции Теда. По счастью, появление Бада Зигбурга разрядило обстановку.
- Только что звонил какой-то тип. Он уверяет, что Тонала пьет шампанское в "Копакабана", - сообщил он.
Так... Значит, этот подонок еще и шикует, пока Кейт оплакивает убитого им человека? Лейтенант вне себя от ненависти и гнева сжал кулаки. Нет, он больше не потерпит такого издевательства над всем и вся!
- Джо, Бад, поехали!
Капитан попробовал вмешаться:
- Куда вы собрались, лейтенант?
- В "Копакабана".
- Я вам запрещаю, лейтенант!
- А идите вы... капитан!
Джо и Бад последовали за Патом - оба они считали его своим истинным шефом, а кроме того, страстно хотели встретиться с Джимми Тоналой.
Посетители "Копакабана" не знали об убийстве Джорджа Росли. Впрочем, для большинства этих прожигателей жизни таковой вообще никогда не существовал. За одним из столиков Чак Алландэйл, Пирл Грефтон, Макс Моска и Джимми Тонала пили шампанское, бешено аплодируя Пэ-Пэ, только что закончившей номер. Гангстеры тем восторженнее приветствовали певицу, что зал отнесся к ней более чем прохладно.
- Бедняжка, - громко сказал Макс, когда Пэ-Пэ уселась рядом с ним, сегодня ты ухитрилась петь еще хуже обычного, а это нелегкая задача!
- Просто ты ничего не смыслишь в пении! - обиженно заметила Пэ-Пэ. Правда, Чак?
Алландэйл улыбнулся.
- Ну, меня-то ты ужасно растрогала, Пэ-Пэ.
Белокурая певица торжествующе повернулась к Максу:
- Слыхал?
- Да, ты напомнила мне щенка, которого я очень любил в детстве, продолжал Алландэйл. - Тот, бывало, визжал совсем как ты, когда ему давали пинка...
Все расхохотались, и Моска - первым. Покраснев от обиды, Пэ-Пэ замахнулась на Чака.
- Ах ты...
Но бандит успел перехватить ее руку.
- Никогда не пытайся играть в такие игры, если хочешь сохранить свою хорошенькую мордашку в целости и сохранности, - уже совсем другим тоном бросил он.
Несчастная Пэ-Пэ расплакалась. Никто ее не защищает, никто не любит. Певица чувствовала себя самым обездоленным существом на свете и порой, в минуты просветления, понимала, что будущее может оказаться еще страшнее.
Оркестр снова заиграл, и Алландэйл пригласил Пэ-Пэ потанцевать в знак того, что больше на нее не сердится. Неожиданно музыка смолкла. Танцоры с изумлением воззрились на появившихся в дверном проеме О'Мэхори и двух полисменов. Тонала сразу стал испуганно озираться, словно ища укрытие.