— И вы могли подумать, что я написала подобную записку? — спросила она. — Вот наивность, очень близкая к дерзости! Взгляните, Шиврю!
Герцогиня передала записку Шиврю, он улыбнулся.
— Меня обвиняют в тщеславии, — сказал он, взглянув на записку, — но, сказать по правде, если бы мне прислали подобное нежное письмецо, то, прежде всего, я бы вздохнул от сожаления, что не могу этому поверить, но никогда бы не подумал, что написала его герцогиня д'Авранш! Бедный друг мой! Какая же странная мысль пришла вам в голову!
Орфиза улыбнулась одобрительно, и эта улыбка окончательно рассердила Монтестрюка. Он взял из рук Шиврю записку, скатал её шариком и спокойно бросил в огонь.
— Немного золы — и ничего не останется! — сказал он.
Потом продолжал шутливым тоном:
— Это однако же неблагодарно! Я бы должен был хранить этот кусок бумаги, какая бы рука ни написала его, хоть на память о том добре, которое он принес мне.
— Что это за добро? — спросил Шиврю.
— Вещь очень ценная — благоволение короля.
— Да, в самом деле, вы видели короля! — вскричала Орфиза. — А я совсем об этом забыла… По какому случаю, зачем?
— Но разве не в обычае, чтобы все дворяне представлялись его величеству? Спросите у графе Шиврю. Кроме того, я должен был ещё просить короля о милости.
— И получили?
— Он сделал больше: со вчерашнего дня, по высочайшему повелению, я принадлежу к военной свите его величества.
— А! — протянул Шиврю.
— Это только начало, — прибавил Югэ, — я надеюсь пойти гораздо дальше и гораздо выше, во что бы то ни стало.
— Да куда же, позвольте узнать? — спросила герцогиня, улыбнувшись при этом намеке.
— Но ведь вы сами знаете… До завоевания Золотого Руна.
— А! Так это дело решенное! Вы похитите меня на корабле Арго!
— Вы сами видите, что нет: ведь я вас предупреждаю.
— Какая милость! А если я откажу? Женщины так причудливы!
Югэ был просто в припадке хладнокровия. Он улыбнулся, поклонился и отвечал:
— Нет, герцогиня! Вы согласитесь!
— Только что вы были наивны до дерзости, теперь смелы до наглости!
Орфиза встала с явным желанием прекратить разговор.
Но Югэ решился идти до конца. Он положил руку на эфес шпаги и, поклонившись ещё раз Орфизе, глаза которой сверкали от гнева, сказал ей:
— Пусть смелость — преступление, но ничто не заставит меня отступить. Вы — или смерть!
Лишь только он вышел, Шиврю пожал плечами и вскричал:
— Это просто сумасшедший!
Но Орфиза, под влиянием внезапного, столь обычного у женщин переворота, посмотрела ему прямо в лицо и сказала:
— Он не похож однако же на прочих… Кого он возьмет, то сумеет и охранять!