— Да стой же ты! Я свой! — выдохнул какой-то парень, — Ты чего?
Яна замерла от удивления, рассматривая абсолютно человеческое лицо. И потом истерически расхохоталась. Она испугалась монолитовца в противогазе, которого освещал свет, падающий из раскрытой двери справа от нее!
— Ох, ну и напугал же ты меня! — выдохнула Яна, опираясь на поданную руку и вставая, — Надо же — «свой»!
Внезапно она осознала, с кем общается, и испуганно посмотрела на лицо незнакомца. Монолитовец назвал ее своей!
Поняв недоумение девушки как-то по своему, парень кивнул в сторону квадратной пристройки, у подножия которой валялись пластиковые стаканчики и… труп.
— Нашего зомби ты убила? Из этого?
Яна опустила глаза на «шмелемет» совершенно сбитая с толку. Вокруг была ночь, тело Яны болело, а теперь еще и чесалось — над ним хорошо поработали местные комары. Вдобавок к этому Яне страшно хотелось пить и кружилась голова. В итоге она не нашла ничего более простого, как согласно кивнуть в ответ.
— А почему ты тут спать легла? Не замерзла? — улыбнулся монолитовец.
Яна замотала головой, не веря тому, что происходит это на самом деле.
— Ладно, пойдем. Тут стоять вредно, — он подтолкнул ее к двери, — Больше часа без маски лучше на улице не находиться, если на теле нет печати монолита. Тебе-то пофиг, а у меня дети и жена в Житомире! Пошли!
Яна послушно двинулась по лестнице, косясь на толстые трубы, что тянулись по полу с правой стороны и даже съезжали по ступеням. Ее удивило то, что этот трубопровод они был сделан из кусков, соединенных фланцами. Неужели нельзя было найти целиковую трубу и развернуть ее, вварив обычный отвод? Лестница и трубы шли вниз метров десять, потом поворачивали направо. В конце пути девушка увидела толстую бронированную дверь с маленьким прямоугольным окном, под которым находился маховик или штурвал. Яна придерживалась первого понятия, потому что, как снайпер, чаще общалась с маховиками. По пути к двери она снова начала удивляться причинам, которые не дают монолитовцам ее убить? И почему ей радиация «пофиг»?!
Ответ напрашивался только один — материнский кулон действительно оказался куском Монолита и, растворившись в теле девушки, превратил ее сектантку! В религиозную фанатичку, которая безропотно подчинялась идолам и командирам с промытыми мозгами!
Нет, опять неправильно, Яна не чувствовала у себя никаких религиозных и других порывов, кроме иногда накатывающей тошноты и дико болевшего горла. Почему же все-таки монолитовец принял ее за свою? Сколько времени он стоял над ней, ожидая, пока она проснется?