...Это был самый первый «караван», самая первая колонна, в которой ехал тогда Филин. Сколько их потом у него было!.. Но тогда...
– Садись рядом со мной, командир! Так оно спокойнее будет... – «пригласил» его на свой БТР Слон. – По сторонам посматривай. На меня, на пацанов наших... Мы эту страну подлую, с ее нравами и обычаями, вдоль и поперек знаем!.. И если что – делай, как мы! Тогда выживешь...
Андрей обернулся к группе:
– Ну что, мужики?! Прокатимся еще разок до Кандагара!!!
– Поехали!!! – последовал дружный ответ.
...Тяжело шел караван. Неспокойно. За первым же перевалом в районе кишлака Камельхейль, как только вошли в «зеленку», на фугасе подорвался головной БТР. Немедленно выслав дозоры во все стороны, командир колонны, пехотный капитан, вместе с офицерами охранения бросился к горевшей машине. Да куда там!.. Поздно было, очень поздно... Метрах в 3—4 от машины лежали тела четверых солдат. И все... Весь остальной экипаж БТРа, восемь молоденьких «мотострелков» охранения, сгорел вместе с машиной. Видимо, нарвались на кумулятивную мину... Филин тогда до самого Газни не мог прикурить сигарету – ломались спички в трясущихся руках... Первая смерть, которую он увидел на войне... Он все просил Слона дать прикурить и смотрел вдаль...
... – Жаль пацанов, командир... Ведь в самом конце уже...
– А в начале, что? Жаль не было?!
– И тогда было, тезка... Только тогда мы еще не знали, когда вся эта бодяга закончится, и нам, наверное, было немного легче...
– Слушай, сержант... Расскажи... – попросил Андрея Филин. – Ведь того, что ты знаешь и видел в этом Афгане, ни в одной книге никогда не прочтешь!