...Это было первое письмо Андрею от его «царицы Тамары» с того самого момента, как он попал на землю Афганистана. Первое за три месяца...
Андрей почти сутки носил его во внутреннем кармане своей «афганки», не решаясь открыть, – боялся... Боялся узнать плохие новости...
«Почти три месяца прошло... Что же ты, Томочка моя, так долго мне не писала-то?.. Что произошло-то с нами?..»
Сутки... Эта добровольная пытка, это самоистязание длилось почти сутки!.. Андрей ходил сам не свой. Злой, как черт... И за эти сутки многим от него досталось. Обычно незлобивый, за эти сутки он объявил такое количество внеочередных нарядов за мелкие нарушения, что, в конце концов, капитан Фокстротин, а он к тому времени уже стал капитаном, вызвал своего старшину к себе...
– Слушай, сержант... Что с тобой происходит?
– Все в порядке, товарищ капитан!
– Ты это... – Ротный посмотрел ему в глаза. – Давай-ка без званий – не на плацу... Так что случилось, Андрюха?
– Да нормально все, Валера! – Только в этом возгласе было столько боли, что не заметить ее мог только деревянный чурбан.
– Нормально, говоришь?.. А что ж тогда у тебя чуть ли не весь взвод сегодня получил по парочке внеочередных «походов на кухню»? Че «зверствуешь»-то, старшина?
– Да так... Накатило на меня что-то, Валера...
– Накатило... Дома-то все в порядке? – Капитан закурил сигарету и протянул свой стальной портсигар Андрею. – Как родители? Живы-здоровы? Я видел, ты вчера письмо получил?