Кажется, пора подумать о доме для Петрухи — больно уж горячие взгляды бросает парень на девок и молодух, как бы не оженился. Жить под одной крышей с молодыми ни Павел, ни жена Наталья не хотят. Вон даже птицы строят каждая свое гнездо, что говорить о людях.
Посидел таежник, выкурил цигарку, показалось мало, скрутил вторую. Пора двигать дальше, застанет ночь — будешь в темноте натыкаться на сучья, не идти придется — ползком добираться до избушки…
Очередная туча высыпала на тайгу груз снега. Тут же налетел ветер и принялся трудолюбиво растаскивать его по сугробам и овражкам.
Хорошо-то как!
Павел глубоко вздохнул, аккуратно поплевал на окурок, спрятал его в карман. Все же хватит бездельничать, пора в путь-дорогу. Сейчас поднимется на залесенную сопочку, спустится в распадок, по левую руку увидит старинное поселение старообрядческого скита, в незапамятные времена брошенное жильцами.
Широкие лыжи подминают снежный наст, руки покойно лежат на подвешенной на шею хитрой двухстволке — верхний ствол — обычный, нижний — с нарезкой. Скользит Павел по распадку, а в голове вольготно разгуливают привычные мысли.
Сколько лет стоял мертвым древний скит, ветшали крыши, покрывались ржавым мхом стены. Думалось — так и сгниет в безлюдьи. Ан, нет, нашелся неведомый покупатель, оплатил в районе невесть за какие блага положенную сумму и вступил во владение четырьмя избушками, соединенными таинственными переходами и огороженные бревенчатым забором.
Поселковые бабы, пронюхавшие про ожившее жилище, принялись таскать туда на продажу всякую мелочевку: вареньице, моченную морошку, мясцо, яйца… Погрузят товар на телеги и, принарядившись, будто едут на ярмарку в районный центр либо на гулянку в соседний поселок, едут к бывшему скиту. С болтовней, песнями, заливистым смехом.
Дальше ворот их не пускали. Мордастые охранники вели себя прилично, не лезли за пазухи и под подолы, не словоблуднчали. Рылись в поклаже, проверяли корзины и сумки, ничего не хапали, но и не торговались — платили сколько запрошенно.
Вот эти самые пронырливые бабанки и поведали мужьям да полюбовникам странные новости. Будто бы огородились новые владельцы скита вторым забором, пустили поверх него колючку на изоляторах, развели злых псов-людоедов, вырастили над избушками высоченные антенны…
Лично Корнев не верил болтовне. Бабы — они и есть бабы, им что подолом ветер нагнать, что языком. Ухмылялся в курчавую бородку, без единного седого волоска. Спрашивается, к чему огораживаться, от какой нечистой силы? Да ещё остриями антенн небу грозиться? Кому нужен в таежной глухомани какой-то «военнный объект»?