Елена Ефимовна машинально протирала стекла очков. Неожиданно возникшая тревога расползалась внутри на подобии масляного пятна на водной поверхности.
— Единственная возможность — пробраться под маркой журналиста. Правильно? — Окунев кивнул:да, правильно. — Но у меня нет соответствующего удостоверения… Что можно придумать, Никита Савельевич?
Журналист промолчал. А что посоветовать? Подделать «корочки» или воспользоваться чужими? Раскроется подлог — такую кашу заварят особисты — всей компанией не расхлебаешь.
— Больше обратиться не к кому. Поможете — спасибо, откажетесь — не обижусь…
Журналист, пользуясь своим удостоверением, конечно, может получить разрешение на визит в засекреченный институт, хотя бы под предлогом работы над статьей о буднях отечественной оборонки. Но как протащить туда Андрея?
В голову не приходило ничего путного — какая-то ядовитая смесь детективщины с фантастикой.
— Есть ещё один вариант, — подумав, предложил Андрей. — Откроюсь: мне нужно проверить всех людей, так или иначе причастных к новому изобретению Иванчишина…
— Вот это уже полегче, — свободней задышал Окунев. — Попробую помочь. Кстати, давно хочу написать что-либо на тему, далекую от криминальной…
Он бросил на жену лукавый взгляд и она ответила благодарной улыбкой…
— Хочу написать очерк о ваших буднях. Особенно, о научных сотрудниках, которые занимаются особо важными темами…
Исполняющий обязанности начальника научно-исследовательского института изобразил благодарную улыбку, за которой, будто за театральной кулисой, спрятаны беспокойство и настороженность.
— Понимаю и благодарю, — по солдатски припечатал он. — Но некоторая специфика…
Узковатый для располневшей фигуры пиджачок обильно посыпан перхотью, падающей из густой прически. Узел старомодного галстука съехал до половины груди, воротничок рубашки, лишенный верхней пуговицы, обнажает клок полуседых волос. Похоже, не привык генерал или полковник — кто разберет в гражданском одеянии — следить за своей внешностью. Дела загрызли либо в детстве мама не научила аккуратности?
— Все понимаю, Илларион Пантелеевич, — перебил Окунев. — О темах и разработках — ни слова. Обещаю. Мало того, перед публикацией рукопись представлю вам на рассмотрение… В первую очередь, меня интересуют люди, испытывающие немалые психологические нагрузки, их быт, времяпровождение, взгляды на жизнь…
Илларион Пантелеевич откровенно загрустил. О каком-таком времяпровождении талдычит настырный журналист? Вот уже полгода сотрудники института не получают зарплаты, живут неизвестно на какие средства…