— Целые два часа проболтали и не познакомились…
Соседка раскраснелась, в глазах плавает туман, пальцы взволнованно теребят ремешок сумочки.
— Васин Петр Ефремович… А вас?
— Салова Стелла Антоновна…
Лайнер пробежал по взлетно-посадочной полосе, долго выруливал на отведенную стоянку. Все это время они молчали — выдохлись, устали от постоянных недоговоренностей, волнующих намеков, вроде бы случайных прикосновений.
Поднимаясь с кресла, Васин, наконец, задал вопрос, который все эти два часа колом торчал в сознании.
— Мы встретимся?
Стелла посмотрела на него так изумленно, будто услышала невероятную нелепость.
— Обязательно, — помолчала и многозначительно добавила. — Нам же нужно потренироваться правильно произносить призывы и ответы куропаток…
— И это — тоже, — согласился будущий любовник. — Я вас многому научу из жизни пернатых… У них такие есть обычаи и способы общения — с ума можно сойти…
— Поучусь с удовольствием, — пообещала, выходя в проход между рядами кресел Салова. — Постараюсь быть понятливой и прилежной ученицей, взволновано посмеиваясь, добавила она, — Я большая любительница животного мира, тоже о многом могу поведать и… научить.
Слегка завуалированные откровения взволновали обоих. Медленно передвигаясь в очереди на выход вслед за женщиной, Пудель прижался к её спине. Так, что ощутил упругую податливость крепкого таза, пробегающую по нему взволнованную дрожь.
Стелла тоже кое-что ощутила, но вместо того, чтобы податься вперед и ослабить опасное прикосновение, она замедлила шаг и в изнеможении прижалась щекой к мужской руке, лежащей на её плече. Соприкосновение их тел, даже разделенных одеждами, становилось все более и более опасным.
Оба забыли об окружающих их пассажирах, о том, что находятся на борту воздушного судна. Они упивались мифическим слиянием, рисовали в сознании слияние реальное, без одежды и любопытных свидетелей.
Прижимаясь раскрасневшейся щекой к твердой руке мужчины, Стелла изредка, как ей казалось, незаметно для окружающих, целовала либо покусывала его пальцы. И это покусывание вместе с ощущением прижавшихся друг к другу тел создавало иллюзию физического наслаждения.
Только возле выхода из самолета, Пудель с сожалением ослабил напор, отодвинулся от Стеллы, снял руку с её плеча.
Внизу у трапа — двое ментов при полном параде. Осматривают сходящих по трапу пассажиров… Встречают кого-то?
Не кого-то, а его, Железнова-Гоголева-Васина! Выследили сыскари, вынюхали… Ноги ослабли, голова закружилась, во рту пересохло… Влип, не выкрутиться, никакие ксивы и усики не помогут…