Но в целом вопрос поставлен верно, и я хочу вас, товарищи, заверить, что в самом ближайшем времени сознание населения прояснится, и в первую очередь это касается его передового и наиболее боеспособного отряда — пролетариата.
Политрук взглянул на часы. Отведенное на политбеседу время закончилось.
— Нашу политинформацию предлагаю по традиции закончить пением гимна мирового пролетариата — Интернационалом.
— Только тихо, товарищи. Вокруг могут быть шпики!..
И посреди Парижа, на втором этаже подземного гаража, что расположен под зданием мэрии, в тесном, с непроницаемо затемненными стеклами микроавтобусе фирмы “Мицубиси” тихо зазвучала песня “Интернационал”.
“Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов...”
Все присутствовавшие на политинформации члены партии обняли друг друга за плечи, наклонились, сдвинулись головами и, уставившись в расстеленный на полу ковролин, тихо и самозабвенно пели про неизбежную победу голодных над сытыми...
В Париже, в комфортабельном японском микроавтобусе, имея на счетах швейцарского и прочих европейских банков кругленькие суммы, получая оклады, пайковые и премиальные в твердой валюте и имея очень приблизительное представление о том, что творится на родине, по причине постоянного проживания на полулегальном положении за границей, можно было позволить себе приверженность идеям всемирной революции.
“И в смертный бой вести гото-о-в...”
Иванов раздраженно сгреб фишки и встал. Сегодня ему хронически не везло. Сегодня он, где бы ни садился, во что бы ни играл и как бы ни старался — вы — игрывал. Все выигрывал и выигрывал... Тысяч семьдесят выиграл!..
— Может, еще немного посидим? — попыталась его придержать за локоток раскрасневшаяся от азарта Маргарита.
— Нет. Я устал. Я спать хочу, — раздраженно сказал Иванов, вырывая руку. И пошел в кассу менять фишки...
За соседним столиком кому-то тоже надоело играть. Федору Ильичу надоело играть. Он тоже встал и пошел вслед за Ивановым.
Маргарита догнала мужа.
— Ну, ты чего? — ласково спросила она, ткнув его в бок.
— Я же сказал — устал!
— Ну, ты козел! — злобно прошипела Маргарита, ласково поправляя мужу сбившийся воротник.
И еле заметно мигнула телохранителю. Который сразу же понес одну свою фишку в кассу.
Иван Иванович обменял пластмассовые кругляши на наличные деньги, которые сразу же отдал жене. Та благодарно поцеловала его в ушко. И сказала:
— Дома поговорим, сволочь!
Ну что за жизнь!..
Федор Ильич внимательно пересчитывал полученные деньги, пристраиваясь к “объекту” со спины.
Еще один игрок встал из-за стола.