Марина долго молчала. Казалось, ей стоило большого труда расстаться со своей версией.
- А твоя мама? - тихо спросила она наконец. - Ты на нее похожа?
- Ее фото я как раз могу тебе показать.
Яна расстегнула халат и достала из-под майки заранее припрятанную на теле фотокарточку. Кто-то из знакомых снял мать с дочерью во время пикника. Марьяна очень любила этот снимок. Они обе получились на диво хорошо. Сидят под деревом на большом покрывале со следами недавнего пиршества. Мама, смеясь, откидывает назад пряди волос, брошенные ветром в лицо, а Марьяна смотрит на нее и улыбается загадочной полуулыбкой Моны Лизы. Глядя на них, трудно было поверить, что это мать и дочь, - слишком ничтожной казалась разница в возрасте. С другой стороны, никому бы не пришло в голову усомниться в их близком родстве.
Марина изучала снимок целую вечность. Потом сказала задумчиво:
- Да... Если бы я не знала точно, что никогда там не была, решила бы, что это я... А твоя мама... Какая она у тебя молодая! А может быть?..
- Нет. - Яна покачала головой. - Я уже думала об этом. Допустим, она мне не мама, а сестра или тетка. Допустим, наша общая мать отказалась от нас... или умерла. Но как тогда быть с отцами? Ты же понимаешь, что два папаши - это перебор. Можно было бы решить, что мы не близнецы, а единоутробные сестры, но ведь мы обе похожи на отцов. На разных отцов, заметь! И это при том, что отличить нас с тобой практически невозможно. Ты, случайно, не знаешь, у твоего папы нет брата, какой-нибудь паршивой овцы в семейном стаде?
- Паршивой овцы нет, а брат, представь себе, был. Младший брат, намного моложе папы. Сын бабушки от второго брака. Он погиб очень нелепо в семнадцать лет. Парился в бане с друзьями отца, потом полез в прорубь, ударился головой об лед, потерял сознание и то ли захлебнулся, то ли замерз насмерть. Только ни твоим, ни моим отцом он быть не мог, поскольку умер за девять лет до нашего с тобой рождения.
- Кстати! - Яна хлопнула себя по лбу. - Самое главное-то мы и не выяснили! Ты когда и где родилась?
- Седьмого июня восемьдесят четвертого года, здесь, в Старграде. А ты?
- Тоже в восемьдесят четвертом году... - медленно, как под гипнозом, произнесла Яна. - Но только первого июля и в Москве. Что же это выходит? Получается, мы даже сестрами не можем быть?
- Выходит, так. Разве только по отцу.
- Ничего не понимаю... Слушай, а ты на все сто процентов уверена, что губернатор - твой родной отец?
- Да. Я обязательно покажу тебе бабушкин портрет. Кстати, твоя мама на нее тоже похожа, но не так, как я... как мы с тобой. И у моего папы проглядывают бабушкины черты, но тоже не так явно, как у нас. Может быть, твоя мама и мой папа - брат и сестра? Нет... невозможно. Бабушка никогда бы не отказалась от родной дочери, не так она была воспитана.