"Вообще-то, я страшно не люблю бывать у этого питекантропа, - писала Виталию Марина. - Он сам, его дружки и подружки вызывают у меня нервную дрожь. Наверное, потому-то мать и не возражает против моих визитов к ним, несмотря даже на то, что там моим бодигардам не позволяют ходить за мной по пятам. Что ж, хоть раз ее пакости принесут пользу. Катька, как и вся местная золотая молодежь, знакома с Питекантропом. Ей ничего не стоит получить приглашение на очередную пьянку и привести с собой кавалера, то есть тебя. А меня приглашают всегда".
Это был прорыв. Они увиделись! Они разговаривали! И даже танцевали. Они могли рассчитывать на новую встречу. Правда, злоупотреблять гостеприимством Питекантропа не стоило. Альбина Николаевна, прекрасно знавшая об отвращении дочери к племяннику местного мафиози, безусловно, насторожилась бы, если бы Марина вдруг зачастила к нему в гости. Но время от времени любящая мать под тем предлогом, что неудобно постоянно игнорировать приглашения богатого наследника, сама выпихивала дочку в его вертеп. Эта нежная материнская забота гарантировала заговорщикам по меньшей мере одно свидание в два месяца. После мимолетных встреч на улицах им казалось роскошью часами видеть, слышать, касаться друг друга.
А потом разразилась катастрофа. Виталий так и не узнал, как Альбине удалось пронюхать о его встречах с Мариной. Они вели себя очень, очень осторожно. К Питекантропу Виталий всегда приходил только с Катей, усиленно за ней ухаживал, а если садился рядом с Мариной, то Катя обязательно сидела с другой стороны. Только очень наблюдательный человек мог заметить, что на самом деле Виталий приходит ради Марины. Среди оболтусов, прожигающих жизнь в компании Питекантропа, наблюдательных людей не наблюдалось. И тем не менее губернаторша дозналась до правды. Должно быть, от нее не ускользнули неуловимые перемены в поведении и настроении Марины, и, перебрав в уме все контакты дочери, Альбина Николаевна пришла к закономерному выводу, что вечеринки у Питекантропа - единственная возможная причина этих перемен. Только там она не могла контролировать дочь. Ну а дальнейшее - дело техники. Учинить "архангелам" Марины допрос с пристрастием, выведать, что одновременно с ней на пьянки Питекантропа всегда приходит Катя с кавалером, дознаться, что нигде больше Катя с этим кавалером не появляется, установить личность подозрительного субъекта... Да, должно быть, все было именно так. Иначе дальнейшие события не поддаются объяснению.
Однажды в кабинете Виталия появился личный шофер губернатора и тоном, не допускающим возражений, объявил, что Виктор Палыч немедленно хочет его видеть. По дороге в губернаторский офис сердце Виталия ухало вверх-вниз, как на американских горках. Первой пришла мысль, что Турусову понадобился свежий ум и он вспомнил о толковом юристе, выдвинувшем несколько удачных идей в предвыборную кампанию, - и душа замерла в сладостном предвкушении карьерного взлета. А в следующую минуту тоскливо сжалась от страха: вдруг Турусову доложили, что к его дочери подбивает клинья безродный выскочка, полное ничтожество... Нет, не может быть: о них с Мариной никто, кроме Кати, не знает. Да и не подбивал он клиньев, по большому-то счету... Просто пытался немного скрасить Маришкину жизнь. Турусов должен быть ему благодарен. Ведь он, в отличие от жены, искренне привязан к дочери. И страх снова сменялся радостным ожиданием.