Уже без прежнего воодушевления Смолин прочитал и шантарскую газету — излагавшую ту же самую историю, и невзгоды шантарских антикваров поминавшую, и арест столичного торговца ворованными раритетами. Полюбовался фотографиями наград в столичной газете — и фантазийных, и царских (фото портсигара тоже наличествовало). И отложил газеты.
Он сидел, откинувшись на спинку сиденья — тихий, благостный, умиротворенный. Он выиграл нешуточный поединок — исключительно умом своим хитромудрым, стекла на пять копеек не разбив, пуговицы никому не оторвав…
Что, неужели нечем гордиться?
…Столик их компании достался самый лучший — в уютном углу, отгороженный от зала неким подобием крестьянского деревянного забора, даже с калиточкой. Произошло это, конечно, не случайно: в армянском кафе, что размещалось аккурат вокруг смолинского магазина, они давненько и часто завтракали-обедали-ужинали, всей командой, а то и торжества отмечали, да вдобавок охотно давали бесплатные консультации и хозяину, и Ашотику касаемо старины. В авторитете тут был дядя Вася и его мушкетеры, короче говоря.
— Мы сюда хотели как-то раз зайти, — сказала Инга. — Подруга напугала, что тут одни черные собираются…
— Вот их-то тут как раз и нет, — с большим знанием дела пояснил Смолин. — Армянского тут только хозяин, шеф-повар и кухня. Даже музыканты вполне славянские, сама видишь… Ну, за что теперь?
Потянулся первым к бутылке. По совести говоря, он уже довольно-таки захмелел — не качало, не шатало, язык не заплетался, но сегодня Смолин свою обычную норму взялся превышать с самого начала стахановскими темпами… а что, не было поводов? Ого…
Коньяк полился в бокалы. Поразмыслив, Кот Ученый сказал нерешительно:
— За окончание черной полосы? Или еще рано?
— Ничего не рано, — ответил Смолин, не раздумывая. — Именно что за окончание черной полосы. Верно вам говорю… Ну, вмазали?
И бокалы сдвинулись, мелодично звеня. Смолин осушил свой раньше остальных, Инга глянула на него чуточку удивленно и встревоженно — не помнила, чтобы за время отношений он надирался так быстро и качественно. Смолин поднял ладонь энергичным жестом:
— Порядок, малыш, нужно же когда-нибудь расслабиться… День такой…
Давненько с ним такого не случалось — душа просила разгула, буйного веселья, грохота каблуков под девичьи взвизги и прочего гусарства…
Он глянул на сложенную в несколько раз газету, лежавшую под локтем Кота Ученого — и жестко усмехнулся, вернее, просто дернул углом рта. Ну да, конечно. На сенсацию тянет не только у нас, а, пожалуй что, и в столицах…
Вчера поутру нагрянули к Зондеру — и не милиция, а ребятки гораздо более серьезные, причем из тех, кто в основном занимается борьбой с терроризмом. И часиков через несколько Зондер прочно обосновался на нарах. А как еще прикажете поступать с человеком, набившим квартиру этакой благодатью? Автомат МП-40, который как-то привыкли именовать «шмайсером». Вальтеры трех модификаций, парабеллумы — двух. Маленький маузер. Причем вся эта машинерия исправнейшая, действующая, заряжай и стреляй, благо запас патронов для каждого ствола тут же складирован, чтобы далеко не ходить. Одним словом, сел Зондер прочно и надежно — а если учесть, что, получив хитрыми путями определенную наводку, следователи его разрабатывают по поводу Шевалье, получается и вовсе тики-так…