«Вот если бы теперь могилу первого папки найти! — подумал Тимка. — Тогда бы утер я нос этому Махотину. Да только как ее найдешь! До Чехословакии далеко, и там, где искать, — неизвестно. Но все равно он не шпион! Не может этого быть».
Тимке стало почему-то холодно. Уж не потому ли, что он испугался? Нет! Это просто от снега. И в валенках снег, и в рукавицах, и шуба вся в снегу.
Он стал пробираться назад и вдруг почувствовал, что ему хочется как можно скорей выбраться на дорогу. Ноги словно сами несли его по сугробам. В одном месте он опять свалился, но удачно — не глубоко. Быстро встал и под горку на дорогу.
И все-таки он, наверное, боялся. Иначе чего же так торопился, бежал подальше от этого кладбища? А может, просто чтоб не простудиться? Чтоб быстрей оказаться дома, снять мокрые валенки, мокрую шубу? Может быть…
А то, что сходил на кладбище, — это хорошо. Это даже здорово. И главное, своими глазами увидел могилу, успокоился, что ничего с ней не случилось. А раз и могила и памятник на месте — не мог его папка письмо из-за границы прислать.
Дома Тимка сам затопил печку и положил на нее одежду. Мать не очень любит, когда Тимка сам топит печь. Но несколько раз она ему разрешала. Когда на собрании задерживалась или в районе до вечера была. Ну, а сегодня она и подавно не будет ругаться. Тимке нужно согреться и одежду высушить.
Скоро в комнате стало тепло. Приятно запахло дымком, жареным луком и гречневой кашей. Котелок с кашей мать оставила с утра, и теперь Тимка только поджарил ее на сковородке вместе с луком. Лука он не пожалел. Три луковицы накрошил. Это самое вкусное: гречка с луком.
Он уже согрелся и ел не торопясь, смакуя каждую ложку. Потом, чтобы не возиться с заваркой, выпил кружку кипятку с сахаром и сел за уроки.
Но уроки не шли в голову.
«Раз второй папка на месте лежит, как же это? — думал Тимка. — Не он, а первый, наверно…»
И тут Тимка вспомнил, как мать доставала письмо, а потом еще разные бумаги. Она говорила: «Похоронная».
«А куда же письмо это делось? Может, она с похоронной вместе положила?»
Тимка бросился к сундуку. С трудом снял с него чемоданы — один за другим. Тяжеленные! Потом открыл сундук. Перебрал вещи и наконец нашел знакомые бумаги.
«Погиб смертью храбрых…» — прочел в одной из них. Решил: «Это не то».
Потом нашел письмо.
«В боях за город Прагу — столицу Чехословакии… Похоронили мы его…» «И это не то».
Еще покопался в сундуке. Того письма, что мать достала из кармана шубы, не было.
Может, мамка с собой взяла?
Вдруг Тимка вспомнил:
«А под скатертью на столе? Что-то она положила…»