В школе их тоже учили разным делам. Учителя, взрослые и серьезные люди, помогали им строить и клеить модели, выпиливать из фанеры красивые узоры и даже делать простенькие игрушки для малышей-первоклассников. И никто никогда не говорил им, что это пустяки, баловство.
А скворечник? В нем живут птицы, и даже малышам известно, что птиц надо оберегать. Они полезны. Почему же скворечники — баловство? И модель какого-нибудь самолета или корабля — баловство? Или игрушка, которой радуется карапуз?
— Ты чего молчишь? — спросил Павку обычно сам не очень разговорчивый Костя. — И ягоды не ешь.
Костины руки и рот были совсем лиловыми от черники.
— Я не молчу, — сказал Павка. — А как ты думаешь, Гагарин или Титов строили модели, когда маленькие были?
— Ясно, строили, — ответил Костя. — А недавно, я по радио слышал, в Москве соревнования были разных моделей, так их не одни ребята делали, а и большие тоже.
— И я думаю, строили, — ответил Павка.
— А почему ты о них? — насторожился Костя.
— Да так просто, — неопределенно ответил Павка. — Вспомнил почему-то…
Мать, конечно, заметила, что Павка перестал бывать у Егора Спиридоновича. И не вспоминал о нем совсем.
Она удивилась:
— Уж не поссорились ли вы?
— А чего нам ссориться? — отвечал вопросом Павка.
Больше он ничего не мог сказать.
Да и себе он вряд ли мог бы все объяснить. Просто не хотелось ему больше встречаться с Егором Спиридоновичем.
Так всегда бывает, когда ты слишком доверился и полюбил человека, а он оказался совсем не таким, как ты его представлял…
Прошла неделя, а может, чуть больше.
И вот выдался первый по-настоящему летний день. Проснувшись, Павка увидел на полу солнечные лучи, а за окном — кусок голубого неба и улицу, залитую ярким светом. Такого он уже давно не помнил.
Наверное, потому сегодня особенно громко галдели птицы в палисаднике и небывало ярко цвели большие садовые ромашки под окном. Мать их очень любила. Павка уже настолько привык к ним, что раньше и не замечал их, а сейчас заметил. Уж очень хороши они в это солнечное утро. Как никогда!
Павка выбежал на крыльцо. Потянулся, взглянул теперь уже на все небо и на село, купавшееся в солнечном утре.
«Наверное, проспал, — решил он. — Дома никого нет».
Он забыл, что сегодня четверг и, значит, мать не могла уйти на работу. По четвергам у нее выходные.
«Сейчас на Быстрице хорошо, — подумал Павка. — И в лесу. Позвать, что ль, Костю?»
Только он вспомнил про Костю, как в калитке появилась мать.
— Встал уже? — спросила она. — Ты бы, сынок, к дружку своему зашел, к Костику…
— Я и сам думал, — перебил ее Павка. — Вот умоюсь только…