– Кто здесь? – шепотом позвал Мэй.
– Ай! – пискнул кто-то из темноты.
Тоненький писклявый голосок принадлежал ребенку.
– Иди сюда! Не бойся, – позвал Мэй малышку-невидимку.
Маленькая нэсс была похожа на бездомного котенка: круглые глазенки, крошечный носик и торчащие из спутанных волос ушки. Рыжий поманил кроху пальцем, стараясь не делать резких движений, чтобы не испугать. Он уже давно заметил, что детишки нэсс его боятся. То ли дело в высоком росте, то ли в ярком цвете волос. У нэсс, особенно солнцепоклонников, было множество предрассудков по поводу рыжеволосых. Их считали существами, отмеченными богом, и сторонились, не зная, чего ждать от таких людей.
– Ты кто? Как тебя звать?
– Тигли, – пролепетала девочка, смущенно улыбаясь.
– А сколько тебе годиков?
Малышка показала растопыренную ладошку.
– Большая уже. Позови маму, Тигли, – ласково попросил Мэй. – Будь хорошей девочкой.
Голова болела и кружилась, ныло в груди, но в остальном Рыжий чувствовал себя неплохо. Он лежал на узком низком ложе, застеленном тряпками, а рядом стояла кружка с водой. «Значит, эти нэсс – не враги и не служат дэй’ном», – с облегчением решил Мэй.
Бесконечная война, тянувшаяся между униэн и дэй’ном, сказывалась на нэсс. Если пленников-униэн дэй’ном безжалостно убивали, то нэсс попадали в рабство, которое еще хуже смерти. Дэй’ном вырезали нэсс целыми городами без пощады, но все равно среди последних находились желающие сражаться под знаменами Чардэйка. И таковых было немало. В этом смысле ангай считались людьми более последовательными. Они либо воевали с дэй’ном, либо держали нейтралитет. Что было, на взгляд Мэя, честнее. Поэтому ангай он доверял больше. А нэсс… Они всегда недовольны, всегда хотят урвать побольше и не могут противостоять искушению переметнуться к более сильному. Как там сказано в их священных книгах? «На пять отречений – одно покаяние». Можно пятикратно обмануть и предать, и все это зло искупается искренним раскаянием. Ну разве не странные они создания?
Девчушка привела не маму, а папу. И им оказался не кто иной, как недавний переселенец Шиан по прозвищу Медведь, встреченный Мэем на берегу Бэннол. Дядька зарос неимоверно густой бородищей чуть ли не по самые глаза, наглядно демонстрируя, откуда пошло его прозвание.
– Здравствуй, добрый князь! – торжественно молвил нэсс и поклонился.
– И тебе доброго… утра, Шиан!
Мэй сам не ведал, откуда пришло ощущение царящего снаружи избы раннего утра, но оно было отчетливым, как будто он своими глазами видел косые теплые лучи, пробивающиеся сквозь облака. Участок, дарованный поселенцам, лежал гораздо ниже по течению Бобрового ручья, чем то место, где на Мэя налетел вихрь. Далеко же его занесло!