Перед воротами спешно возводили баррикаду из телег, досок, бочек и всяческого подручного хлама. Мальчишки и женщины выбивались из сил, но рубеж рос на глазах.
Мэй с наслаждением всадил последнюю стрелу в грудь дэй’ном с черной повязкой на лбу, и тогда Шиан дал ему копье:
– Стало быть, помрем вместе, добрый князь! Уж не побрезгуй! – оскалился нэсс.
– Мой отец говорил, что в хорошей компании и сдохнуть приятно, – отозвался с лихой ухмылкой Мэй.
– Мудер твой папаша был.
– Сволочь он был, – поправил Рыжий.
В ворота ломились враги, створки содрогались, отчетливо слышалась ругань на дэй’ромм.[18]
Защитники поселения стали в круг под прикрытием баррикады, ощетинившись копьями, вилами, рогатинами, оглоблями, цепами, косами и прочим сельскохозяйственным инвентарем. Женщины позади мужчин. А над всем этим безобразием полоскался кусок Мэева плаща, кое-как прицепленный на жердину. Три белые стрелы на красном. Даром, что ли, вещунья-ангай предсказывала Рыжему победу под сенью собственного знамени?
– Ни шагу в сторону! – прокричал Мэй. – Держаться рядом!
К счастью для обороняющихся, у дэй’ном не нашлось зажигательных стрел. Строящийся поселок легко превращается в огненную ловушку. Их бы точно зажарили живьем. Теперь же врагам приходилось рубить запертые ворота, сработанные нэсс на совесть из толстых бревен.
Бум! Бум! Бум!
Неважно, что это – удары топора по воротам или сердца в груди. Какая разница?
– Тебе единому душу отдадим, всемогущий Отец! В воле твоей… и именем… не оставь без участия… и помилуй нас, грешников великих…
Тощая, как жердь, немолодая крестьянка шепотом молилась. И впервые в жизни Мэй бессознательно повторял вслух слова чужой молитвы. Не за себя! Нет! За этих отважных людей, не поползших к захватчикам на четвереньках в надежде вымолить легкую смерть. Если их бог действительно может услышать, то пускай сделает это. Самое время отрабатывать жертвенные подношения.
Когда дэй’ном ворвались в поселок, первым, что они увидели, были алые волосы предводителя защитников. Их слаженный дикий вой ярости самого Мэя ничуть не удивил. Наоборот, он как раз рассчитывал на такую реакцию. Всадники сразу же ринулись вперед, не в силах сдержать годами накопленную злобу. Первые налетели на баррикаду, подставляя себя под удар копий. Завизжали раненые кони, сбрасывая орущих седоков, которых тут же настигали косы и мотыги. Рыжий умудрился выхватить из рук смертельно раненного дэй’ном палаш, отрубил ногу всаднику и вспорол брюхо его лошади.
В запале первой атаки дэй’ном умудрились потерять больше десятка своих, а поселенцы получили дополнительную защиту в виде груды трупов людей и животных. Сообразив, что так они ничего не добьются, атакующие стали кружить возле баррикады, в поисках бреши в обороне.