Хорошо хоть Мэй совершенно ни в чем не «прынц». Он лучше – он мужчина, которого можно уважать. За умение делать выбор, за силу воли, за спокойную уверенность в собственной правоте.
А вот Хелит уже ни в чем не могла быть уверена, самое главное – в себе. И чувствовала себя этаким диковинным кентавром, если не придираться к лошадиной части образа. Одна душа на два тела из разных миров – чем не аллегория?
Можно сколько угодно иронизировать по поводу жизни сказочной принцессы в новообретенной реальности, но чувства старухи, сидящей у разбитого корыта, Хелит познала на собственной шкуре. Золотая рыбка – просто садистка. Вот именно поэтому все сказки заканчиваются страстным поцелуем героев на пороге спальни, ибо дальше их ждут исключительно будни, где у благородного рыцаря и прекрасной принцессы начинаются совсем не сказочные неприятности.
Тем памятным утром 70-го дня Эссирэт им с Мэем захотелось повторить ночной опыт. В целях профилактики провалов в памяти. Но прежде чем Хелит успела убедиться, что в глубинах ее сознания больше ничего не скрывается, в опочивальню ворвался целый отряд исполненных азарта придворных во главе с вездесущим ир’Брайном. Застать любовников в самый интересный момент не удалось только отчаянными усилиями Флин и Ранха. Верных слуг пришлось отскребать от двери в опочивальню, которую они обороняли от посягательств собственными телами. Дальше всех в проявлении своей преданности пошла Бессет. Она повисла на ноге у ир’Брайна и для пущего эффекта вонзила царедворцу зубы в коленную чашечку. Под аккомпанемент вопля столь внезапно укушенного Риадда, пронзительного девчачьего визга и возмущенной ругани на языке ангай делегация возмущенных придворных проникла в спальню. Тут тебе и лорд Тьели – хитрый прохвост, нимфоманка – леди Двинвен и благородный мужеложец – лорд Рвенал! Куда ж без него?
Их возбужденным взорам предстала картина, достойная дворцовых анналов: Хелит прикрылась одеялом по самые глаза, а Мэй восседал на краю кровати и с самым задумчивым видом изучал лезвие Крыла. Приличия ради, его чресла укрывались краем покрывала, но и только-то. Рыжий перевел взор от полосы благородной стали на незваных гостей и в самых неделикатных выражениях поинтересовался, чем вызван столь ранний визит. К тому времени, когда Мэй завершил описание сомнительных добродетелей нарушителей его сна и спокойствия, Риадд умудрился все же оторвать от себя Бессет и, шипя от боли, пояснил свое присутствие исключительно интересами короны и безопасности Тир-Луниэна. Подобный ответ Мэйтианна ни капельки не успокоил, и он решил уточнить, стоит ли ему понимать присутствие такого количества посторонних людей в опочивальне благородной женщины как оскорбление его – князя из рода Джэрэт – чести. А также испросил, где и когда лорд ир’Брайн сможет дать ему удовлетворение в поединке, дабы смыть сей позор кровью. И поглядел на придворного весьма и весьма кровожадно. Драться с Мэем решился бы лишь отчаянный самоубийца, поэтому королевский легат срочно пошел на попятную. Он свалил всю вину на короля, дескать, государю приспичило срочно поговорить о военной обстановке в Приграничье, и никто, ну совершенно никто, не мог себе даже вообразить, что гость леди Хелит Гвварин окажется не совсем одет.