– Эк тебя запугали, государь мой Альмар! – усмехнулся он, не скрывая горечи. – Мне не нужна корона – мне нужна Хелит.
Казалось, Альмар поражен в самое сердце. Тем, что его пытаются так нагло обмануть, ввести в заблуждение, как какого-то неопытного юнца.
– Я никогда не поверю, что ты примчался из Приграничья только лишь, чтобы затащить в постель хорошенькую юную женщину. Это даже не смешно.
Мэй разозлился. Почти по-настоящему, до легкой дрожи в пальцах, до тошнотворного холодка в животе. Одного ему не хватало для полноты ощущений – желания доказать свою правоту. Он перевел дыхание.
– Альмар, скажи честно, тебе мало моего добровольного изгнания, моего унижения? – молвил он, цепенея от отвращения к самому себе – молящему о праве быть услышанным. – Мало того, что во мне не осталось ничего от человека? Я больше не волшебник, не мастер, я даже не сын своего отца. Ты можешь себе вообразить, как это, когда не хочется ни есть, ни спать, ни смеяться, ни плакать, но приходится все это делать, чтобы и в самом деле не стать мертвецом?
От голоса Рыжего у Альмара морозом продрало кожу, столько в нем было обреченности.
– Она теперь станет тем, чего я лишился из-за тебя, – моим сердцем и моей душой. И я не оставлю такую ценность в твоих руках. Один раз я уже доверил тебе жизнь своего брата и свою честь. За последние пятьдесят лет я стал осмотрительнее и больше не повторю подобной ошибки.
Мэй демонстративно отодвинул от себя венец и отошел в другой конец кабинета – к окну, выходящему на крошечный внутренний садик. Каждую весну садовник засаживал его изумительной красоты белыми цветами, и рвать их запрещалось под страхом порки. Но они с Альмаром все равно их рвали и дарили одной юной леди, чье имя не желало всплывать в памяти. В конце сезона Эссирэт внутренний садик выглядел жалко и убого. Совсем, как былая дружба юного наследника престола и сына самого могущественного из князей Тир-Луниэна.
– Если бы мы не знали друг друга с детства, все получилось бы гораздо проще, – вздохнул король, глядя в затылок Рыжему.
– Да, верно, – согласился Мэй. – Ты бы попытался меня казнить, я бы поднял мятеж, а в Лот-Алхави вернулся только один из нас.
– Но ты вытащил меня из реки и откачал из легких воду…
– А ты заслонил меня собой от стрелы в Линэсском лесу…
Они вместе учились играть на эрхо, вместе стяжали славу в битвах и делили ласки прекрасных женщин, они вместе пили вино и танцевали, но кто же виноват, что яд недоверия проник в разум Альмара, а клятва, вырванная силой, сгубила Мэйтианна.
Рыжий прислонился лбом к холодному стеклу, а Альмар шлепнулся задом в кресло и закрыл в изнеможении глаза.