Он с отвращением поддел носком сапога окровавленный труп главаря. Его Рыжий разрубил от плеча до пояса в числе первых, а потом по телу долго топталась Сванни.
– Где это видано, чтоб нэсс и ангай стали с униэн в банды сбиваться? – проворчал Мэй и с отвращением сплюнул на покойника густой от пережитого напряжения слюной.
– А почему ты не стал брать пленных? – спросила Хелит, старательно отводя взгляд от мертвеца. Ее мутило.
– А на кой они мне? – удивился Рыжий. – Что я с ними делать буду?
– Видели же, что мы не купцы, – подхватил Тайго. – Трое воинов, возница, две женщины и ребенок. Истинно, подонки! Они-то уж точно никого не пощадили бы. Даже Бессет.
Хелит не стала и думать о том, что могло случиться с ними, не будь рядом опытных воинов. И пока мужчины оттаскивали в сторону бревно, перегородившее дорогу, успокаивала рыдающую девочку и казнила себя за то, что вытащила ребенка из относительно благополучного Далатта. Там самыми страшными врагами у Бессет были только пауки да особо царапучие кошки.
Какая ж ты мать после этого? Своих бросила и чужого чуть не погубила. И то, что своих бросила не по своей воле, совершенно ее не утешало.
Больше в пути ничего такого страшного не случилось, но Хелит все равно тревожно всматривалась в придорожные кущи, нервничала и старалась держаться поближе к Мэю, как испуганный щенок к ногам огромного матерого волкодава.
– Бояться – это нормально, – утешал ее Рыжий. – Я тоже боюсь, мне не хочется умирать в мучениях и позоре, и, поверь, до сих пор я каждый раз заставляю себя не думать о смерти и своем страхе. Но ты – женщина, тебе не зазорно бояться вооруженных до зубов негодяев, головорезов и насильников. А вот в Галан Мае я буду за тебя спокоен, там ты, как нигде, будешь в безопасности. Сэнхан держит вотчину во как!
Кулак у Мэйтианна внушительный, даже без перчатки.
– Скоро начнутся праздники «чаш», вино станет литься рекой, будет весело. Сэнхан бережно хранит старые традиции и обычаи, а потому до самого Тэном’ани ты будешь лишь развлекаться да пить вино, – расписывал он прелести галан-майского житья. – Заодно перезнакомишься со всеми домочадцами.
Говорил без особых эмоций с налетом напускной веселости, словно не о своем родном доме рассказывал. Тайгерн напряженно вслушивался и все ждал, когда у Мэя перехватит дыхание, выдавая затаенную обиду. Не дождался. Отболела давно, взялась рубцом старая рана? Не верится как-то.
– Приехали! – скомандовал Рыжий, делая знак остановиться, подняв руку.
Граница Тир-Галана проходила по весело журчащему ручейку, через который был перекинут каменный горбатый мостик. Такой старый, что камень позеленел, а опоры и перила сплошь покрывала алая шкура дикого винограда и хмеля, успевшая уже изрядно поредеть. На мосту их ждал черноволосый мужчина в широком сером плаще. Его белая лошадь мирно паслась возле ручья, а он сам облокотился на поручни и глядел в водный поток. Но едва заметив путников, бросился навстречу. Потому что Мэй хоть и спешился, но не сделал в сторону мостика даже малого шажка.