– Я сказал, баста, – «Пежо» замер на перекрестке, и Стас потянул на себя ручку дверцы. – Пошли. И соблюдайте бдительность. Не расслабляться!..
– А они ставят диагноз – инфаркт. Или инсульт…
Дверца распахнулась, Крячко уже ступил одной ногой на асфальт, но тут его будто пронзило разрядом электрического тока.
– Что? – Он резко повернул голову к Цаплину. – Что ты сейчас сказал?
– Ладно-ладно, товарищ полковник, – майор облизал губы. – Я уже все понял. Умолкаю.
– Нет! – У Станислава бешено застучало в висках. – Повтори, что ты сказал! Только что.
– Про врачей?
– Да. Про врачей, про инфаркт, про инсульт, – настаивал Крячко.
Бирюков, который к этому моменту уже успел заглушить двигатель «Пежо» и приготовился к началу операции, выкинув из головы болтовню напарника, изумленно смотрел на неизвестно из-за чего разволновавшегося полковника. Цаплин тоже не совсем понимал, что такого вдруг произошло.
– Я сказал, что они сами порой не могут определить в крови наличие того или иного изобретенного ими ядовитого препарата, а ставят в заключении о смерти причину: сердечное заболевание или…
– Ты в этом уверен?
– Ну не совсем, наверное… Так говорит моя свояченица… Хотя я склонен ей верить.
– Как же так получается?
Крячко готов был возликовать. Может, в этом и кроется ключик к разгадке смерти Игоря Свешникова? И главное, нашел этот ключик он сам, а не Гуров с его прославленной дедукцией. Если только это подтвердится…
– Что получается? – Цаплин изумленно моргал глазами.
– Почему так получается, что они ставят в заключении такую причину смерти? – Стас конкретизировал свой вопрос.
– Я точно не знаю. Но симптомы вроде как схожие.
– И отравление этими препаратами медики могут принять за кровоизлияние в мозг?
– Вроде как могут.
– Да что ты заладил «вроде», «не совсем», «наверное», – подключился к разговору Бирюков, почувствовав, что полковник напал на какую-то стоящую мысль. – Говори толком, не мямли.
– Так я же не медик, Антон. Говорю только то, что слышал. За что купил, за то и продаю, как говорится.
– Ладно, – подвел под дискуссией черту Крячко. – Вернемся к этому разговору потом. А сейчас пошли.
Он первым вышел из машины. На самом деле Станиславу стоило огромных усилий вернуть своему голосу будничные интонации. Его внутреннее ликование усилилось, и ни о чем он не мечтал в эту минуту так сильно, как о том, чтобы поскорее встретиться с Гуровым и поделиться с ним нежданно-негаданно всплывшей информацией. Конечно, информация неточная, основанная на слухах, но что-то подсказывало Станиславу, что фортуна ему улыбнулась. И он знал, что Гуров заинтересуется. Непременно заинтересуется. Появился шанс оспорить факты. Оспорить медицинское заключение. Слабое место в изначальной версии напарника могло стать в ней сильным местом.