Знать знали, но когда директор не стал проводить оперативки, все поняли, насколько ситуация стала критической. В высшей степени критической, если речь идет о незаконном захвате предприятия, — а юристы квалифицируют это именно так.
А ведь поначалу многие в тресте не верили, что рейдеры настроены столь решительно. Получат, мол, отпор и отступят. Да и зачем этим захватчикам трест промышленного строительства? Разве они умеют управлять сложным строительным производством? Или надеются задействовать пермский трест на прибыльных олимпийских стройках в Сочи? Но такие расчеты несостоятельны — не возьмешь же с собой в Сочи производственную базу треста…
Такие шли поначалу разговоры, раздражавшие Мингалева. Ведь меньше всего рейдеры думают об управлении производством. И объекты собственной базы треста им нет нужды перемещать. Это раньше в процессе захватов собственность переходила из рук в руки большей частью без разрушения производственной сферы. А нынче статистика рейдерства говорит совсем о другом. Сейчас примерно восемьдесят процентов захваченного производственного потенциала, так или иначе, уничтожается. Зачем этим ребятам лишние хлопоты с производством? Легче распродать активы. А та же производственная база — это не только машины, станки, оборудование. Это кроме всего прочего три лакомых участка земли. Недаром эксперты оценивают рентабельность рейдерства в тысячу и более процентов на вложенный капитал. Потому и процветает этот промысел в нынешней России. И Приволжский федеральный округ по объему вовлеченных в такие конфликты активов занимает второе место в стране.
Правда в седьмом тресте и другое говорят. Многие видели, как приезжал в трест министр общественной безопасности Пермского края Игорь Орлов. Видели и сделали вывод, что местная власть оперативно отреагировала на официальное обращение генерального директора и наблюдательного совета седьмого треста. Не раз министр безопасности встречался с директором треста Борисом Орловым. И твердо обещал защиту от незаконного захвата.
Весь вопрос, какие есть для этого ресурсы у правоохранительных органов.
Каким, собственно, законом могут они сегодня оградить акционеров треста от очередной рейдерской атаки, если в российском корпоративном и уголовном праве до сих пор нет четкого определения, что такое рейдерство. Эксперты же определяют сейчас рейдерство как общее название целой цепи операций, которые из-за многочисленных лазеек в действующих законах позволяют захватывать чужую собственность. И тут могло бы сильно помочь создание какого-то специального межведомственного комитета или другой централизованной структуры, где оценивали бы в совокупности действия рейдеров. Оценивали и немедленно пресекали бы, задействуя на полную силу и административные, и силовые рычаги.