– Он сам нас нашел. До этого Алексей Алексеевич работал в Промстройбанке. Откуда у него взялась нужная сумма, не знаю. Может, всю жизнь приворовывал... Впрочем, это меня не касается. Есть еще несколько мелких акционеров, но о них и говорить-то не стоит.
– То есть семь лет вы успешно сотрудничали, и вдруг возникли какие-то разногласия? – спросила я и замерла, боясь, что Сысоеву не понравится моя чрезмерная любознательность.
– Разногласия возникли не вдруг. Уже год я пытаюсь внушить этой троице, что нам надо войти в состав «Южной банковской группы», но они меня не понимают. Сейчас время такое, все объединяются. Еще год, максимум – два, и «Пять корон» опустится на самую последнюю ступень в реестре тарасовских банков.
– Почему?
– Таня, мне будет очень сложно объяснить тебе это, поверь на слово.
– Я согласна – мне твое мнение понять и оценить сложно, но твои соучредители не новички в банковском деле. Разве что Ярцин...
– Вот он как раз был готов поддержать меня, но колебался, а теперь, наверное, окончательно встал на сторону моих идейных противников. Терешко однозначно не хочет расставаться со своим детищем. В нем говорит чистейшее упрямство и честолюбие. А Семенов... что на уме у него – трудно понять, но он тоже категорически против вхождения в состав «Южной банковской группы», хотя от этого в финансовом плане все только выиграют.
Услышав подробности дела, я утвердилась во мнении, что у акционеров мотив для убийства все-таки есть. Был самостоятельный банк, были директора, и вдруг Сысоев предложил им войти в состав какого-то другого финансового учреждения. Это не всякому понравится. Не каждый согласится потерять власть...
– Таня, а расскажи мне о каком-нибудь своем расследовании, – попросил Сергей.
О каком же деле рассказать ему? Их ведь было так много! Может, о том, с пятью трупами и морем крови? Нет, это слишком жестоко. Сергей ждал, и я, не без гордости, стала вещать о последнем «бескровном» расследовании, правда, изменила время и место действия, а также имена действующих лиц. Банкир слушал меня с нескрываемым интересом, даже иногда улыбался. Закончив свой рассказ, я снова плавно перевела разговор в нужное русло:
– Вот интересно, дети банкиров обычно идут по стопам своих родителей? – Этот вопрос значил для меня гораздо больше, чем Сысоев мог подумать.
– Взрослые дети только у Семенова, но они избрали для себя другую стезю. Дочь ушла с головой в рекламный бизнес, а сын вообще непутевый. Кажется, он сейчас нигде не работает.
– Да? А что так? Живет на родительские дотации?