Все это со слезами на глазах рассказала мне Алевтина Николаевна.
– Врачи говорят, надежда есть. Но сколько ждать – неизвестно. Как мне объяснили, чтобы она вышла из ступора, ей необходим новый мощный стресс, который задел бы ее оцепеневший мозг, заставил бы начать вновь переживать что-то. Тогда докторам удалось бы помочь ей. Но стресс должен быть очень сильным и глубоко личным – затронуть ее до глубины души.
– Да, я слышала об этом. Это тот случай, когда подобное лечится подобным. Но для того чтобы узнать, чем ее вылечить, надо сначала понять – что привело ее к такому состоянию... Простите, но мне нужны некоторые подробности. Кто и как обнаружил Дину на крыше? Как удалось предотвратить самоубийство? Дина действительно намеревалась покончить с собой или только угрожала?
Алевтина Николаевна вновь расплакалась. Я попыталась говорить с ней как можно мягче:
– Я понимаю, это жестокие вопросы. Но я хочу помочь. Я уверена, что нынешнее состояние Дины связано каким-то образом с исчезновением вашего внука. Так помогите и вы мне. Расскажите все, что знаете.
Глядя на Алевтину Николаевну, я вновь прониклась симпатией к ней. Ну не верилось мне, что она может быть такой бездушной и распущенной, какой представил ее Анатолий в своем рассказе Светлане. Что-то не сходилось. Передо мной была растерянная, страдающая женщина, любящая мать и бабушка. Да и первое впечатление, которое она произвела на меня при знакомстве... Так, стоп. Вот о впечатлениях не надо. Игнат. И меня больно-больно кольнуло в сердце. Как же я могла так ошибиться. Хорошо хоть спохватилась вовремя. Впрочем, речь-то сейчас не обо мне. Иванова, хватит уже сопли распускать!
– Так расскажите мне все, пожалуйста.
Алевтина Николаевна немного собралась.
– На крыше дома, где живет Дина, местные подростки иногда устраивают посиделки. Ребята там хорошие. Никаких наркотиков, ни свинства. На гитарах бренчат, диски какие-то слушают. Летом загорают. Общаются – молодежи всегда хочется иметь свое место, где можно собираться. Дома всегда не то – родители мешают. А там у них все равно что клуб. Еще когда я там жила, так было – одни взрослеют, другие появляются. В нашем доме никто их не гонял. Все знали друг друга. Однако они больше летом. Сейчас вечера уже холодные. И парнишек двоих по чистой случайности на крышу вчера занесло. Они туда летом пару кресел старых вытаскивали. Вот и пришли забрать – чтобы осенью от дождей не прогнили. Это они мне и позвонили потом – я хорошо их знаю...
– Так что же произошло?
– Да, простите, я все отвлекаюсь. Трудно говорить. Так вот, ребята говорят – вышли на крышу, смеркалось уже, и вдруг смотрят – кто-то к бортику метнулся и начал перебираться через него. Они туда. А там Дина моя. Уже почти перелезла. Они еле успели ее схватить. А она, говорят, кричала, вырывалась. Ну, они – ребята крепкие, оттащили ее от греха подальше на середину крыши. Потом один ее держал, а второй побежал взрослых позвать. Ну а те уж и «Скорую» вызвали, и милицию – на всякий случай. А когда «Скорая» приехала, Дина уже кричать и вырываться перестала. И говорить перестала. И идти не могла. На носилках ее в машину перенесли. Сначала в травматологию отвезли. Но там сказали, что никаких повреждений нет. И она не по их части. Вот – перевезли утром в клинику для душевнобольных.