Там меня уже поджидал Семенов.
– Татьяна, что-то случилось? На вас лица нет!
– Да нет, пустяки... издержки производства.
– Может, выпьем чего-нибудь? Здесь поблизости есть ресторан или бар?
– Нет, давайте лучше поднимемся ко мне. Бог с ними, с ресторанами. У меня там оставалось что-то... кажется, мартини или коньяк...
Мы поднялись в мою квартиру и без всяких изысков хлопнули по стопочке водки, которая тоже оказалась в наличии. Закурив после этого сигарету, я сразу почувствовала себя лучше и была полностью готова воспринимать информацию, которую подготовил для меня Семенов.
Он провел со мной небольшой экскурс по Северной столице, так что я смогла довольно ясно представить себе центральные районы Петербурга, где проводили свой досуг обеспеченные слои общества, к которым, несомненно, принадлежал Дмитрий Колобков и его ближайшее окружение.
Кроме того, Семенов дал мне адреса своих знакомых (уверяя, что я могу и остановиться у них, и в любое время обратиться к ним за помощью), а также их общих знакомых с Дмитрием. Мне стал известен также адрес квартиры, в которой семейство Колобковых жило до отъезда в Финляндию.
Тщательно записав все фамилии, названия улиц, номера домов и квартир, а также координаты торговых и питательных точек, наиболее часто (по мнению Семенова) посещаемых сливками петербургского общества, я увидела, что у меня образовалось нечто вроде небольшого досье.
– А вы очень основательно подготовились к нашей встрече. Очень мило с вашей стороны.
– Ну, вы же просили припомнить все до мелочей...
– Да-да. Благодарю вас. Это мне очень поможет. В незнакомом городе всегда трудно работать, но благодаря вашим консультациям, думаю, я смогу ориентироваться гораздо свободнее.
– Главное, чтобы вы нашли девочку. Если они... – Он о чем-то задумался и после небольшой паузы спросил: – Татьяна, как вы думаете... Настя жива?
Конечно, я могла бы наговорить ему целую кучу успокаивающих пошлостей, принятых в подобных случаях, но после стресса, который мне пришлось пережить еще так недавно и который тоже был связан с опасностью для жизни, мне не хотелось играть в игры.
– Я думаю, что жива, – просто ответила я. – Но не исключено, что к ней применяют препараты, подавляющие и затормаживающие реакцию. Если я правильно поняла, Настю увезли без ее согласия, поэтому давать ей свободу действий отнюдь не в интересах похитителей. В ее возрасте ребенок уже может совершать самостоятельные поступки, а это, разумеется, в планы преступников не входит.
– Значит... значит, надежда есть?
– Иначе я бы не собиралась в это путешествие.