— Это ополченцы с заставы! — крикнул Подорожник. — Гоним быстрей!
Кто ополченцы? Где свои, где чужие? Мы стремительно приближались, а я все еще не мог понять, кого следует остерегаться, а кого по возможности защищать. Когда мне говорили о банде, я представлял себе эдаких опереточных разбойников с циничными желтозубыми улыбками и перевязанными глазами. С кривыми саблями на боку. Здесь же наблюдались самые обычные мужики-работяги. Точно таких же я много дней кряду видел в своем овощном дворе. Правда, лица у этих были не унылые, как там, а злые, но это мало что меняло. Да и оружие этих людей больше напоминало садово-огородный инвентарь: какие-то тяпки, крюки на длинных палках, изогнутые заостренные гребни с рукоятками.
Подорожник первым соскочил с повозки и едва ли не на лету рубанул своим тесаком по спине одному из разбойников. Тот кулем отвалился в сторону, успев только растерянно обернуться. Остальные, оставив без внимания людей в коричневой одежде, бросились было бежать, но успели не все. Некоторые, чтобы так же не получить тесаком в спину, развернулись и ввязались в Драку.
Я не считал нужным задерживать людей, которые просто хотели убежать. Но погонщики думали по-другому, и пришлось встать с ними рядом. Я спрыгнул на землю и закрыл путь двоим разбойникам, которые пробовали обежать Подорожника сзади. Всякие вопросы отпали сами собой, когда жердь с привязанным железным шипом устремилась мне в живот. Я отвел ее рукой, коротко замахнулся тесаком и перерубил пополам. Обрубок выпал из рук нападавшего. Он отскочил и бросился бежать, не оглядываясь.
Второй тоже начал пятиться к деревьям, размахивая железной палкой с острым крюком на конце. Он уходил бы вдвое быстрей, но боялся, что я ударю его в спину. Вышло немного по-другому — за его спиной появился Свистун и с силой воткнул тесак ему в поясницу. Кончик лезвия вышел на животе, разорвав рубаху.
Люди, отбивавшиеся от нас, совершенно не умели драться. Мне трудно было убедить себя, что передо мной бандиты. Казалось, произошла ошибка, и мы случайно поцапались с крестьянами, возвращавшимися с работ.
У меня появилась секунда, чтобы оглядеться. Ни одному из моих товарищей помощь не требовалась. Я увидел Медвежатника — он весь был забрызган кровью — и лицо, и одежда. Он стоял на одном месте и махал своим тесаком, как лесоруб — мощно и размеренно. От его взмахов отбивался и уворачивался долговязый человек в изодранной рубашке. По тому, как суетливо и бестолково он двигался, можно было понять, что на победу в этой схватке он не надеется. Только на бегство или милость погонщика.