— Реджеп! Реджеп, говорю!
Согнувшись, я пробрался на кухню, но, выходя во двор, остановился: я так просто не уйду, ничего не сделав. На плите на маленьком огне стояла кастрюля. Я повернул ручку горелки, и огонь загорелся на полную силу. Потом я повернул ручку другой горелки. Я вышел и подумал — все-таки чего-то не хватает.
Решив все же ни на что не обращать внимания, я быстро зашагал к пляжу и через проволочный забор, как и предполагал, увидел вас в толпе, госпожа Нильгюн. Сейчас отдам вам вашу расческу с пластинкой, пусть все закончится! Я никого не боюсь. Она вытиралась. Значит, вы только что купались. Мустафы нет. он не пришел.
Подождав немного, я отправился в бакалею. Там были и другие покупатели.
— Дай одну «Джумхуриет»!
— Нет! — сказал бакалейщик, ярко покраснев. — Больше не продаем.
Я ничего не ответил. Подождал немного, и вы, госпожа Нильгюн, пришли с пляжа, как каждое утро, и попросили:
— Одну «Джумхуриет», пожалуйста.
Но бакалейщик ответил:
— Нет. Больше не продаем.
— Почему? — удивилась ты, Нильгюн. — Вчера еще продавали.
Бакалейщик кивнул в мою сторону, и ты тоже посмотрела на меня — мы переглянулись. Поняла ли ты, поняла ли ты меня? А потом я представил: сейчас я терпеливо и медленно, как благородный господин, расскажу тебе обо всем. Я вышел на улицу, пластинка и расчески наготове, жду. Вскоре вышла и ты. Я все, все, все расскажу тебе сейчас, ты все поймешь.
— Мы можем немного поговорить? — спросил я.
Она растерялась, остановилась и мгновение смотрела на меня — ах, какое красивое лицо! Я решил, что она заговорит, заволновался, но она пошла дальше! Торопливо, как от шайтана. Я побежал за ней, догнал и, не обращая ни на кого внимания, попросил:
— Пожалуйста, постой, Нильгюн! Выслушай меня хоть раз!
Внезапно она остановилась. Увидев ее лицо так близко, я удивился, какого, оказывается, необычного цвета у нее глаза!
— Ладно, — согласилась она. — Говори немедленно, что хотел сказать!
Я тут же забыл обо всем — ничего не приходило в голову. Мы будто недавно познакомились, и мне нечего сказать. Потом, уже не надеясь ни на что, я спросил:
— Это не твоя пластинка?
Протянул ей пластинку, но она даже не посмотрела!
— Нет! — сказала она. — Не моя.
— Нильгюн, это твоя пластинка! Посмотри хорошенько. Правда, она грязная и разобрать трудно. Она промокла, я недавно ее высушил.
Она наклонила голову и внимательно посмотрела:
— Нет, не моя. Ты путаешь меня с кем-то.
И пошла дальше, но я схватил ее за руку.
— Отпусти меня! — крикнула она.
— Почему вы все мне врете?
— Пусти!
— Почему вы все убегаете от меня? Тебе даже поздороваться со мной жалко! Что во мне плохого, скажи! Если бы меня не было, знаешь, что они бы уже сделали с тобой? — кричал я.