И после обеда я все время думал о том же: неужели нет способа написать эту книгу и повлиять на людей так, как мне хочется? Я то и дело быстро перечитывал свои записи в тетради, чтобы вновь оживить в себе чувство, о котором, как мне казалось, я не смогу никому рассказать.
Я говорил себе, что во время чтения не стану увлекаться каким-либо одним рассказом, так, как я и хотел сделать в своей книге, пусть чтение станет настоящим путешествием без всякой цели… Я совсем недавно был уверен, что мне это удалось, а сейчас я сомневаюсь даже в этом странном успехе. Солнце опустилось еще ниже, уже шестой час, я ухожу из покрытого плесенью подвала и, не дожидаясь Резу, отправляюсь искать упоминания о чуме на свежем воздухе.
Я сел в «анадол». И уехал из городка, где работаю в архиве районной администрации уже три дня, не думая ни о чем, как будто уезжаю из бередившего мне душу города, где прожил многие годы. Вскоре я свернул с трассы Стамбул-Анкара к вокзалу Гебзе: теперь я еду прямо к Мраморному морю мимо оливковых рощ, смоковниц и черешневых деревьев. Вокзал, от которого веяло Республикой и бюрократией, находится на краю огромного поля, которое растянулось до самой Тузлы. Я думаю, что где-то на этом поле обязательно должны быть развалины караван-сарая. Я припарковал машину и спустился по лестнице на вокзал.
Рабочие, возвращающиеся по домам, парни в джинсах, старушки в платках, задремавший на скамейке старичок, ругавшая сына мать и приехавшие сюда стамбульцы ждут поезд. Я дошел до конца перрона, спустился вниз. Иду вдоль путей, слушая гул электрических проводов, переступая стрелки. В детстве я тоже любил гулять вдоль железной дороги. Развалины я тоже впервые увидел в детстве, думаю, лет двадцать пять назад. Мне было примерно девять лет, Реджеп повел меня на прогулку, чтобы, так сказать, поохотиться. В руках я держал воздушное ружье, которое мой дядя привез мне из Германии, но из него можно было только в ворону попасть, да и то с близкого расстояния, и стрелок из меня был совсем плохой! Мы пришли сюда с Реджепом, гуляя вдоль речки и собирая ежевику. Внезапно перед нами появилась маленькая стена, а потом мы увидели огромные обтесанные камни на большой ровной площадке. Пять лет спустя, однажды летом, когда я уже мог гулять без Реджепа. я снова пришел туда и увидел их: я долго смотрел на стену и камни, даже не пытаясь представить то, чем раньше была эта стена и эти камни, не фантазируя ничего, кроме того, что я вижу. Где-то здесь, у железной дороги была речушка, лягушки, а еще поляна и маленький лужок… Интересно, сколько еще осталось идти? Я шагаю, глядя по сторонам.