– Да. Одного мужчину, который хотел перекусить, – сказала Эмма, обводя взглядом ресторан.
Женщина из «Ла Марин» улыбнулась ей.
– Высокий месье, один, брюнет, тридцать пять – сорок лет?
– Совершенно верно.
– Я говорила с ним. Говядины больше нет, потому что поставок вчера не было, в таких-то условиях! Клиенты довольствуются рыбой. В конце концов довольствуются – это слабо сказано! У нас сегодня налим под шубой, ванильный соус, гарнир с капустой, чего бы еще желать…
– Он уже ушел?
– Да, поел за пятнадцать минут. Не захотел рыбу.
– Вы не знаете, куда он пошел?
– Он сказал, по-моему, что ему надо на кладбище в Колльвилле.
– На кладбище? В такой час?
– Я поняла, что у него там какое-то дело.
– Но как он отправился туда?
– У него же был грузовик для перевозки аппаратуры, верно? До Марселя бензина не хватит, но до Колльвилля всего пятнадцать километров.
Эмма поблагодарила женщину и побежала в отель к Гранье.
– Какой идиот! – воскликнул писатель. – Кладбище в Колльвилле! Осматривать достопримечательности в таких обстоятельствах!
Эмма выбрала бы для характеристики Пьера другое слово.
– Знаете, я сама собиралась туда съездить, с дочерью – она должна была приехать завтра. Мы хотели провести здесь три дня. Место замечательное, мне жаль, что приходится уезжать.
– Да, берег прекрасный. Особенно дальше на север, в Котантен, Гури, Барфлер… Там места более дикие. Здесь все же многовато американских флагов.
Гранье вдруг понял свою оплошность. Или сделал вид, что только что ее заметил.
– Какой я хам! Забыл, что вы американка.
– Всего наполовину.
– Я могу заслужить прощение?
Эмма улыбнулась ему. Она его не упрекала. У него был просто явно выраженный антиамериканский рефлекс, как у многих французов, особенно из интеллектуальной среды. Всем им непросто признать, что их соотечественники сходят с ума по «Звездным войнам» Лукаса и что «Титаник» собрал во Франции самую большую кассу за всю историю кино.
Эмма даже не могла упрекнуть его за то, что он сказал о Пьере: она не представляла себе, что ее любовник в таких обстоятельствах «прожигает» бесценное топливо, чтобы навестить могилы американских солдат.
– Что же делать? – спросил писатель, кладя руку на запястье Эммы. – Поедем без него?
Она натянуто улыбнулась:
– Я вам уже объяснила. Мне нужны его знания.
Эмма чуть не сказала «мне нужен он». Но она не хотела, чтобы Гранье догадался о том, что произошло между ними. «Нужно беречь сокровенное», – подумала она. И еще потому, что Гранье ее настораживал, несмотря на то что она не понимала: он в самом деле пытался ее соблазнить или только делал вид? Искренней ли была эта ироничная улыбка? Даже многозначительные взгляды казались преувеличенными; она не могла быть женщиной в его вкусе, ведь он встречался с кинозвездами и моделями весом по сорок килограммов. Гранье старше ее на десять лет, но это она была слишком старой для него.