Кутило-Завалдайский вытаскивает на сцену упирающегося громадного датского дога и уверяет старуху Чупурлину, что это и есть ее моська. Миловидов притаскивает детскую игрушку - деревянную собачку - и показывает ее издали.
- Подберите фалды! - кричит Миловидов. - Он зол до чрезвычайности!
Именно при этих словах император встал и покинул ложу.
У выхода он сказал директору императорских театров А. М. Гедеонову:
- Много я видел на своем веку глупостей, но такой еще никогда не видел.
Тотчас же зрители начали шикать, кричать, свистеть. Спектакль проваливался. Зрители были озадачены с первых же нелепых реплик.
«Р_а_з_о_р_в_а_к_и (смотрит на свои часы). Семь часов.
К_у_т_и_л_о-З_а_в_а_л_д_а_й_с_к_и_й (тоже смотрит на свои часы)... У меня половина третьего. Такой странный корпус у них; никак не могу сладить!»
Фемистокл Мильтиадович Разорваки, по авторской ремарке, «человек отчасти лукавый и вероломный», предлагает себя в женихи таким образом:
«Р_а_з_о_р_в_а_к_и. Нет-с, я не шучу. Серьезно прошу руки Лизаветы Платоновны! Я происхождения восточного, человек южный; у меня есть страсти!
Ч_у_п_у_р_л_и_н_а. Неужто?.. Но какие же у тебя средства?
Р_а_з_о_р_в_а_к_и. Сударыня, Аграфена Панкратьевна! Я человек южный, положительный. У меня нет несбыточных мечтаний. Мои средства ближе к действительности... Я полагаю занять капитал... в триста тысяч рублей серебром... и сделать одно из двух: или пустить в рост, или... основать мозольную лечебницу... на большой ноге!
Ч_у_п_у_р_л_и_н_а. Мозольную лечебницу?
Р_а_з_о_р_в_а_к_и. На большой ноге!
Ч_у_п_у_р_л_и_н_а. Что ж это? На какие ж это деньги?.. Нешто на Лизанькино приданое?
Р_а_з_о_р_в_а_к_и. Я сказал: занять капитал в триста тысяч рублей серебром!
Ч_у_п_у_р_л_и_н_а. Да у кого же занять, батюшка?
Р_а_з_о_р_в_а_к_и. Подумайте: триста тысяч рублей серебром! Это миллион на ассигнации!
Ч_у_п_у_р_л_и_н_а. Да кто тебе их даст? Ведь это, выходит, ты говоришь пустяки!
Р_а_з_о_р_в_а_к_и. Миллион пятьдесят тысяч на ассигнации!»
На постановку «Фантазии» откликнулись едва ли не все журналы и газеты того времени. Одним из первых выступил с рецензией видный критик и драматург, редактор журнала «Пантеон» Федор Кони:
«Давно ведется поговорка, что у каждого барона своя фантазия. Но, вероятно, со времени существования театра никому еще не приходило в голову фантазии, подобной той, какую гг. Y и Z сочинили для русской сцены».
Свой пересказ комедии он закончил словами:
«Один только немец приносит настоящую Фантазию и получает руку Лизаньки. Однако соперники составляют против него интригу, но чем их замысел должен развязаться, мы сказать не можем, потому что публика, потеряв всякое терпение, не дала актерам окончить эту