Поколебавшись, Венсан, Тростинка и Франсуа сели за стол напротив настоящего принца воров. Только Ален и Амалия оставались на ногах.
– Садись, – велел ей Анри.
И этот властный тон, и то, что он вдруг стал называть ее на «ты», пришлось ей крайне не по вкусу. Она не была его вещью и не собиралась ею быть. И вообще она сейчас очень отчетливо понимала, что совершила большую ошибку, связавшись с ним. С трудом Амалия все же заставила себя сесть между Готье и Франсуа. Ален, закусив губу, устроился по другую руку от принца воров, но тотчас же отодвинул табурет поближе к Венсану. От Анри не ускользнул его маневр.
– Боишься? – спросил он. – Правильно делаешь, что боишься.
Ален усмехнулся.
– Ну, и что ты сделаешь со мной? – с вызовом спросил он. – Убьешь меня за то, что я назывался твоим именем?
– Может быть, и убью, – задумчиво промолвил Анри, вертя в пальцах вилку. – А может быть, и нет.
– Прекратите! – не выдержала Амалия.
Голубые глаза обратились на нее, и она даже испугалась – настолько жестоким стал их взгляд. Мгновение принц воров боролся с собой. Он явно готов был сказать ей что-то грубое, но все же сумел пересилить себя.
– Не надо со мной так говорить, – очень тихо промолвил Анри. – Пожалуйста.
Франсуа беспокойно заерзал на месте.
– Кажется, дождь кончился, – пробормотал он.
Амалия поглядела за окно и поднялась с места.
– В самом деле, – сказала она. – Венсан! Выводи лошадей. Нам надо ехать.
– Мы никуда не поедем, пока не поедим, – вмешался Анри.
– Венсан, ты со мной? – спросила Амалия.
Кучер покосился на Анри, на побледневшего Алена и поднялся из-за стола. Вслед за ним вскочил и Тростинка – так резво, что даже опрокинул стул.
– Что-то у меня аппетит пропал, – пробормотал он.
– У меня тоже, – поддержал его Франсуа, вставая из-за стола.
– Прекрасно, – одобрила молодая женщина. – Вы с нами, месье Доре?
Правой рукой она нащупала в сумочке револьвер, но Анри не стал удерживать своего незадачливого соперника. Пятясь и расточая направо и налево фальшивые улыбки, пятеро авантюристов отступили к двери. Анри сидел, хмуро постукивая своими тонкими пальцами по столу. Прежде Амалии казалось, что это были пальцы художника, теперь же она знала – нет, всего лишь пальцы вора.
– Что будем делать? – одними губами спросил Франсуа.
– Сматываться, – ответил за Амалию Венсан.
Они вышли из дома. Деревья, кусты, травы были омыты дождем и в лучах пробивающегося сквозь тучи солнца сверкали мириадами искр. А вдали, за горами, стояла радуга.
Франсуа, чихая, забрался в экипаж. За ним последовал Тростинка.
– Куда вы?