— О… о гомиках? — с любопытством переспросила я.
— Да. Ты под конец рассказала такой прикол про гомиков, что весь офис лежал в лежку. Такого, мол, никогда не слышали. Вот их начальник и похвастался Эдику. Ну, я-то тоже не дура, я ответила, что в трезвом виде я такое повторить не могу. Он и заткнулся. Но ты на всякий случай должна меня срочно научить. Мало ли что! Да что с тобой?
Думаю, я делала именно то, что Света охарактеризовала метким выражением «лежать в лежку». Я лежала на диване и дрыгала ногами, а все попытки заговорить превращались в новые приступы хохота. Через минуту, сама не понимая, над чем, захохотала и моя подруга, а через пять я гордо поведала ей о гомоморфизме.
— Слушай, — наконец, взяла себя в руки я, — так зачем тебе это все-таки было надо?
Света моментально помрачнела.
— Понимаешь, я собиралась совершить преступление. И мне требовалось алиби.
— Собиралась — значит, не совершила? — обрадовалась я. — И слава богу!
— Никакая не слава! — отрезала она. — Из-за этого твоего бога я теперь попаду в тюрьму. Теперь тебе все понятно? Пойдем спать?
На какой-то миг у меня возникло желание воспользоваться методами столь привлекающих мою подругу рэкетиров и пригрозить ей стукнуть по голове утюгом, если она не прекратит своего издевательства. Но тут же я вспомнила, что мое оружие — интеллект и что даже из самого скрытного студента я на экзамене обычно умею выжать имеющиеся у него обрывки знаний.
— Расскажи все, пожалуйста, с самого начала. Итак, за что тебя могут посадить?
— За финансовые преступления.
— А почему вдруг именно тебя и именно сейчас? Финансовые преступления совершают многие.
В данном случае я знала, что говорю. Я недавно прослушала по радио передачу о ревизии предприятий мелкого и среднего бизнеса, и глава какой-то там комиссии честно признался, что законы нынче столь противоречивы, что выполнять их все почти невозможно. А выполнять их все и не разориться невозможно без «почти». И если в финансовых бумагах какого-нибудь заведения комиссия обнаруживала полный порядок, то она срочно приступала к серьезному расследованию, ибо это значило, что заведение существует за счет совсем уж противозаконных вещей типа проституции или наркотиков.
— Судя по всему, Эдик решил меня подставить, — неохотно выдавила Света. — А я оказалась совсем дурой.
— А с чего ты взяла, что он так решил? И вообще, наверняка он сам повязан не меньше тебя. Если посадят тебя, то его тоже. Зачем ему это надо?
— Понимаешь… в чем-то ты, конечно, права. Мы с ним бежим в одной упряжке, и я всегда была спокойна. Тем более ничего вопиющего я не делала. Все так, как у всех. Знаешь, обычные бухгалтерские лазейки… в общем, ерунда. А потом мне дали этот кредит. На квартиру то есть. Я радовалась, как девчонка. Сама понимаешь!