Галка между тем произнесла еще требовательней:
— Давай по-быстрому вспоминай, а то придет Ира и помешает.
Не выношу, когда на меня давят.
— Зачем вспоминать? — парировала я. — Я не хочу.
— Потому что мне надо.
— Мне не надо, а к тебе это не имеет ни малейшего отношения.
— Имеет. — Голос Галки вдруг стал таким трагическим, что я невольно вздрогнула. — Имеет. Я тоже получила валентинку. Ту самую.
И она смолкла, словно произнесла нечто ужасное. Похоже, она ожидала, что от ее сообщения я тут же упаду в обморок или хотя бы начну заламывать руки, поэтому моя пассивность ее обидела. Следовало как-то среагировать.
— Серьезно? — уточнила я. — Ты не шутишь?
— Конечно, нет. Стала бы я шутить!
— Ну, не знаю. А почему тогда ты сразу ничего не сказала? Я имею в виду, четырнадцатого февраля. Ты ведь получила валентинку четырнадцатого, да?
— А кто-то получает их в другие дни? — съязвила Галка. Она явно была не в своей тарелке, только непонятно, по какой причине. Ну, написал ей кто-то десять дней назад гадость… так не ей одной. Нашего полку прибыло, и это здорово! Чем больше, тем лучше, правильно? Одну валентинку милиция приняла всерьез, две навели их на мысль о розыгрыше, а третья окончательно данную мысль подтверждала. Надеюсь, Ира с Ванькой теперь успокоятся и перестанут меня пасти. Не то, чтобы мне докучало общение с друзьями, но его принудительность немного раздражала. Вот вернутся, и я поделюсь хорошими новостями, только надо поподробнее все у Галки выяснить.
— Значит, ты одновременно с нами получила точно такую же валентинку? И открытка, и текст — все совпадает?
— С твоей — да, я специально посмотрела, а Маринину я не видела.
— И все-таки, — не в силах была сдержать любопытства я, — почему, когда я показала валентинку, ты не сказала, что у тебя такая же? Очень странно.
— Ничего странного, — огрызнулась Галка. — Марина, между прочим, тоже не сказала. Одна ты у нас такая дурочка.
Я даже не обиделась, настолько удивилась.
— Почему дурочка? Чего я такого сделала?
Галка пожала плечами.
— Какой дурак будет прилюдно читать оскорбления в свой адрес? Тем более,
там и парни были. Приятно мне, что ли, чтоб они думали, я как бы неверная?
— Но… но они и так все про нас знают. Если что плохое думают, то безо всякого письма, а если нет, так неужели из-за дурацкой бумажки начнут хуже относиться? Нелепо.
— Ничего не нелепо. Так всегда бывает. Мол, слышал о ней что-то плохое, не помню, что, но больше с ней дела иметь не буду. Уж я-то знаю! А мне это ни к чему. Только стала жить, как человек… в Париж съездила.