Да, именно крик. Это был, безусловно, черный импульс — сигнал тревоги, печали и одиночества. Словно какой-то шарик родился в полной пустоте и решил, что ничего — совсем ничего, никого и нигде! — на свете нет.
А может, и правда так? Может, несчастный этот шарик излучает лишь такую частоту, что его никто не замечает?
— Вы что! Разве не слышите?
— Белый шарик, ты о чем, малыш?
«О чем!» Он — о дрожи своего тревожного резонанса. О желании скорее успокоить того, кто мечется и страдает в черной пустоте! О странном чувстве, которому нет объяснения (лишь много позже Белый шарик узнает, что оно называется «жалость»).
— Ты кто?
Не было ответа. А тоскливая дрожь не проходила, и Белый шарик боялся все больше. Он боялся не выговора от больших шаров, не антирезонанса, не черного покрывала. Вообще, это был страх не за себя. Впервые шарик страдал оттого, что плохо не ему, а кому-то другому. Незнакомому, неизвестно где живущему.
— Ты кто?!
Не было ответа. И Белый шарик первый раз в жизни совершил немыслимо дерзкий поступок. Рванув колоссальный запас энергии, он швырнул импульс-анализатор двусторонней связи в бесконечность. Навылет через грани! С отчаянной силой, но почти без надежды, что получит ответ…
Тугая струя импульса пробила ломкие структуры ближних граней и пошла навстречу вееру чужого сигнала. И Шарик сам — всем своим сознанием — заскользил вперед по этой струе!
…Сперва ему показалось, что черный импульс идет от незнакомого шарика. Тоже белого, но… совершенно другого. Немыслимо другого! Неравенство масс было таким, что Белый шарик замер в горестном недоумении… Но почти сразу он понял: различие настолько громадно, что его просто не следует принимать во внимание. Известно ведь, что свойства бесконечно большого и бесконечно малого часто совпадают. Это во-первых.
А во-вторых, излучал вовсе не тот незнакомый шарик, а кто-то другой, находящийся с ним рядом. Сам же маленький шарик был не живой, просто оболочка. И Белый шарик невидимым лучом вошел в эту оболочку, заполнил сознанием привычную, уютную форму.
А тот, от кого шел в совмещенные пространства сигнал тоски и одиночества, словно окутал шарик печальной теплотой, молчаливой просьбой о сочувствии.
И Белый шарик спросил третий раз:
— Ты кто?