Он поцеловал ее и спросил, как идут дела. Челси воспрянула духом: все было так, как в прежние времена, когда Эбби была еще жива. Затем Кевин сказал, что продал дом, и радость ее померкла.
– Какой мне был смысл оставаться в нем одному? – пояснил он. – Зачем мне занимать столько места?
Челси не могла поверить, что теперь их дом принадлежал другим людям. Она любила дом своего детства, как любила его Эбби.
– Но это же наш родной, тихий и уютный дом!
– Это был наш дом, когда ты и мама жили в нем, а теперь это просто место, которое требует больших расходов, – сказал Кевин, причем его логика ужасно напоминала логику Карла. – Да и я почти не жил там последнее время.
Челси знала об этом. Кевин постоянно находился в разъездах, а с тех пор, как они в доме жили все вместе, прошли годы. Но все же это был их родной дом, дом ее детства. Она не могла даже вообразить кого-нибудь чужого в его стенах.
– Его купил помощник сенатора, переезжающий сюда из Чикаго. У него шестеро детей и достаточно денег для того, чтобы дом не остался без присмотра.
Слова Кевина не принесли ей облегчения. Чувство потери было горьким. Он мог бы предупредить ее заранее, мог поделиться своими планами. Ведь он – ее отец, и это – их дом.
– Все вышло очень удачно. Могло бы пройти еще несколько лет, пока нам не предложили бы такую сумму. Между прочим, все деньги – твои.
Челси отшатнулась:
– Мне они не нужны.
– Не отказывай мне, – настаивал Кевин. – Дом принадлежал твоей матери.
– И она оставила его тебе, – сказала Челси. – Все вырученные деньги принадлежат тебе. Я не хочу их.
– Почему ты злишься?
– Я не злюсь. Мне грустно. Я любила наш дом.
– Не настолько, чтобы остаться в нем.
– Я уже не маленькая девочка. Я не могу жить с родителями.
– Все верно. И теперь, когда одного из них уже нет, кто, по-твоему, должен занимать все эти пятнадцать комнат? Ты ведь даже не спрашивала о нем в последнее время.
Челси аккуратно разглаживала салфетку на своих коленях, избегая взгляда отца. Она не могла объяснить себе, почему так расстроилась: ведь это действительно был обыкновенный дом и она не так уж часто приезжала туда за последние годы.
– Я решил уйти из больницы в конце года, – сказал Кевин.
Во второй раз с начала ужина Челси почувствовала себя ошеломленной.
Кевин грустно улыбнулся:
– Ты и не предполагала, что когда-нибудь я стану старым? Мне шестьдесят восемь, Челси. В моих руках нет прежней твердости. Мои ассистенты часто выполняют за меня почти всю работу. Я хочу быть честным перед собой и принял решение уйти. В больнице есть люди, достойные занять мое место.